Черноглазая сходила к груде общих вещей за сумкой с вшитым красным кристаллом, вечной эмблемой лекарского снаряжения. Прежде чем взять, спросила, можно ли. А то им нужны бинты и всё прочее. Ингвар разрешил.
Красный Волк, попробовавший на зуб монету, судя по всему, умирал. Его кое-как напоили. Но, кажется, стало только хуже.
— Черноглазка! Отравленному пусти кровь из разрезанной руки. И крючки выньте, если ещё не сделали этого!
Скамейка содрогнулась от очередного залпа. Теперь скромного. Две стрелы.
Ингвар, ободренный успехом, крикнул:
— Черноглазка! Готовь ожоговую мазь! Лью масло!
Сделай всё, что зависит от тебя — а в остальном положись на судьбу.
Кипящее масло Нинсон держал в заварочном котелке, что висел рядом. Кипящим оно было полтора часа назад, когда его только поднимали сюда с великой осторожностью. Теперь уже тёплое масло. Но никто в здравом уме не будет разбираться, тёплое на него попало масло или это просто в первый момент показалось, что тёплое.
Красная Волчица завизжала и, задирая колени, помчалась к Навьему озеру. Со всего хода ухнула в воду. Ингвар спокойно прицелился, чтобы выстрелить во всплывшую женщину, нарушавшую правила.
Но та проплыла под водой и вылезла в зарослях камыша.
Последняя шестая стрела. Промахнуться нельзя.
Ингвар сосредоточился. Бросил руну.
— Ярра.
Мир опять стал чуть медленнее. Глаза и разум Нинсона реагировали быстрее.
Он понял, что ранит насмерть. Стрела попадёт куда-то в живот или в грудь.
Очень не хотелось стрелять, обладая таким знанием.
Очень не хотелось стрелять в женщину.
Очень не хотелось убивать.
Сделай всё, что зависит от тебя — а в остальном положись на судьбу.