Хотя по некоторым рассказам можно было догадаться, что у папиной лодки имелась палуба. И не простые чердаки для хранения на носу и на корме, какие оборудуют даже на шнеках, а настоящие трюмы. Девочка могла там играть. Великан напомнил себе не судить по собственной шкуре. Малышка могла бы играть и в крохотном трюме.

Ингвар рассказал кукле, что матросы с помощью флагов могут обмениваться сообщениями. И сразу же вспомнил Тульпу. Но не дал себе раскиснуть, а продолжил про флаги, вымпелы и гербы. Но у девочки не удалось дознаться ни про один символ, который можно было бы найти в картах или гербовых книгах.

— А как же папа узнавал свой корабль?

— Чутьём.

Действительно, судовладелец вряд ли читал бы название на борту, чтобы узнать своё судно. Ингвар подумал, что ответ на удивление осмысленный и даже мудрый. Но не сдался:

— А другие? Кто мимо проплывал? Кто с берега смотрел? Совсем ничего не было особенного? Как же они его с другими кораблями не путали?

— Все знали Красного Ворона.

Дальнейшие вопросы не прояснили, был ли то цвет, носовая фигура или название.

«Красный Ворон»

— Спасибо тебе, милая Тульпа, — вслух поблагодарил Нинсон.

Это была удача. Хоть мелкая, зато настоящая.

«Приспустила штанишки», — как говорил в таких случаях барон Шелли.

Ингвар очутился в прошлом и увидел внутренним взором всю картинку целиком:

Стрелу, пущенную в оленя, дёрнувшегося в последний момент.

Дребезжащее древко, звонко засевшее в стволе.

Растерянный взгляд провожатых.

Встрепенувшихся птиц.

Уносящегося оленя.

Смех барона:

— Удача ещё не далась! Только приспустила штанишки! Го-о!