«В тридцати трёх», — уточнил Таро Тайрэн.

Девочка грызла сальный шарик мурцовки, пытаясь выколупывать сухари обломками зубов. На руках у неё устроилась взъерошенная крыса с маленькими янтарными глазками, которая обнюхивала сухари, но отказывалась их есть. Грязнулька не оставляла попыток покормить угольно-чёрного зверька. Крысёнок отпихивал угощение обеими лапками, то и дело рискуя свалиться с мокрого рукава. Чешуйчатый змеиный хвост плотно обхватывал руку куклы.

— Я попаду и сразу идём. Сразу. Поняла?

— Да.

Нинсон выстрелил.

Стрела плотно засела в мачте костра с тем же стуком, который издал щит Бэра Путешественника. Свист тетивы спугнул двух маленьких юрких птичек, похожих на коричневых воробьёв с длинными хвостами и ярко-жёлтыми грудками.

Когда их мелодичное «зинь-зинь-зинь-зии-циик» смолкло, стало различимо другое пение. Далёкое и приглушённое чащей, словно бы стенами темницы.

— А это что?

— Это? Да это просто кукушки… — с сомнением ответил Великан.

«Тяжело кукушку с какой другой птицей перепутать, — поблёкшим голосом сказал легендарный колдун. — Оттого и слышно их пение в обоих мирах».

— Кукушки в обоих мирах? — переспросила девочка.

— Кукушки. Только уж больно чудно они поют сегодня. Будто выводят песню какую-то, что ли. Вроде бы смысл какой-то, будто кто-то пытается с респа достучаться…

— Пытается, а не может… — сказала Грязнулька и посмотрела на Ингвара.

Он виновато пожал плечами, чувствуя, что должен перевести, что им говорили птицы. Вроде бы сложная вязанка рун могла помочь. Что-то на основе Инги, с Эйвс или Мадр в середине, но он не помнил. Да и Сейда не чувствовал.

Девочка неловко переложила погрызенный шарик мурцовки в ту же руку, которой придерживала Уголька, и крепко взялась за поясной ремень Великана.

— Давай просто послушаем.

Ку-ку! Ку-ку!

Ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку!

Ку-ку, ку-ку, ку-ку! Ку-ку, ку-ку, ку-ку?!

Первые несколько раз птица просто повторяла одно и то же.