— Да, мой принц! — ответил Малькааорн, откидывая капюшон.

Волосы эльфийского чародея были длинными. Непривычно редкие, спутавшиеся, согласно обычаю они спускались на плечи широкой волной. Вот только они не были двуцветными, как и вообще цветными. Не было в них ни оттенка тёмного, благородного, старого золота, каким гордятся уроженцы Приморья, ни нежной золотистости, какой любят прихвастнуть уроженцы Высокого Заката, ни даже платиновой белизны, что отличает подданных Лазурного Острова. Не сразу принц понял, что волосы Малькааорна попросту седые — словно у дряхлеющего старика из «ВоследИдущих», о которых тот недавно рассказывал.

Нетерпеливо переступив копытами, белый долгогривый конь принца тоненько заржал.

— Ровно через пять дней, в последний из эти пяти, не считая сегодняшний, — подтвердил Малькааорн. — Так должен ли я, мой принц, понимать твои слова, как согласие?

Глава вторая На привокзалной площади

Глава вторая

На привокзалной площади

— Розовый город! — удивилась Анечка Коростелькова.

В действительности она была не совсем права. Розовым был не город, а только вокзал — вернее, два вокзальных здания с платформами, между которыми проходили рельсовые пути. Над рельсами, на уровне второго этажа поднимался ступенькой пешеходный мостик.

Правда, глядя на Анечку, Юра Трилесский был готов согласиться с чем угодно. В большой компании — или, как сейчас, перед двумя симпатичными девушками, он всегда чувствовал себя немного скованно. Высокий светловолосый парень с огромными серыми глазами, с едва наметившейся юношеской бородкой, которую носил из шика, он был бы невероятно привлекателен для хорошеньких особ женского пола, несмотря на очки в металлической оправе, если бы не вечная застенчивость, забавное заикание — словно ему трудно произносить слова и привычка ходить, слегка согнувшись — будто извиняясь за сам факт присутствия на этой грешной земле.

А Анечка была красива и знала об этом. Среднего роста — случись ей встать напротив, скажем в танце, её пушистая макушка оказалась бы на уровне Юриных глаз, тоненькая, гибкая словно кошечка, и такая же подвижная, со слегка раскосыми зелёными глазами и короткими пышными волосами, подстриженными в форме каски. Джинсы и пёстрая рубашка навыпуск только подчёркивали ладную фигурку. Стоя на платформе, прижавшись к Володе так, что её светлые волосы касались его загорелой щеки, Анечка не без лукавства поглядывала на Юру. Словно спрашивала: «Ну, и куда ты меня завёз, пообещав приятную прогулку?..».

Впрочем, и Володя, её нынешний кавалер, был вполне достоин своей очаровательной спутницы — высокий, темноволосый, загорелый, с острым взглядом тёмно-карих глаз. Когда он был студентом, все девчонки потока откровенно на него заглядывались. И не только девчонки. Ляля Завдетовна, старая карга, читавшая обеим группам философию, всегда ставила Володе только отличные оценки — даром, что по её предмету он не знал ни «аза», а «говорильные» науки откровенно презирал. В камуфляжных брюках, в однотонной зелёной футболке, при камуфляжной куртке, он выглядел рубахой-парнем, прошедшим огонь и воду и готовым решительно ко всему. Правда, куртка и брюки выглядели подозрительно новыми, не обмятыми, словно только что купленными в магазине.