Она и была знакомой. До боли!

Собственная комната в потерянном навсегда доме. В городе Геленджике, стоящем у Чёрного моря. Странный ракурс, будто смотришь… да, будто смотришь из изнанки зеркала. Столик, две свечи. Бабушка…

Бабушка сидела за столиком, по ту сторону зеркальной плёнки. Родное до боли лицо…

— Бабушка! — закричала Хрийз, срываясь на бег. — Бабушка-а!

Мираж не приближался. Девушка бежала, сходя с ума от напряжения сил, и ледяная пустошь летела назад, но мираж не приближался.

— Бабушка!

А вот крик долетел. Пожилая женщина по ту сторону прозрачного зеркала вздрогнула, и губы её шевельнулись: Христина.

Хрийз с разбега ткнулась в прозрачную стену, мгновенно вспыхнувшую зелёной ажурной сетью. Сеть была такая же, как и та, что накрыла дыру в скале Парус. Может быть, та же самая. Хрийз вломилась в неё на полном бегу, и сеть спружинила, отбросив её назад, под режущие осколки снежного ливня.

— Бабушка… — сорванным голосом прошептала Хрийз.

Мираж распадался, истаивал в снежной круговерти, пропадал. Мгновение, и его не стало. Зато из ветра и снега соткалась принцесса Чтагар. Хрийз ничему уже не удивлялась.