И он посмотрел на Хрийз всё с тем же доброжелательным вниманием. Как будто знал о ней нечто, неизвестное ей, но хорошо ведомое ему самому.

    – Я правда ваша дочь? - напряжённо спросила Хрийз.

    – Да.

    – А когда вы это поняли?

    – Сразу же, как увидел.

   Сразу җе. Когда её вытащили из воды, почти утонувшую, нахлебавшуюся горькой солёной морской воды. Хлестнуло памятью словно кипятком обожглo: полупомеркшее сознание, чьи-то тёплые живые руки и тот же самый голос: «Малк, вольный рыболов! Ты ли чародеил сверх дозволенного?!»

    – Тогда почему?..

   Ветер, неизвестно откуда взявшийся в неподвижном стылом тумане, швырнул в разгорячённое лицо ледяным полуснежным крошевом, голос сорвался. Хрийз натянула капюшон плотнее, прикрыла лицо ладонью, чтобы отдышаться… И услышала невозмутимое объяснение:

    – Я подумал, что девочка, проплывшая несколько вёрст в открытом море, достойна большего, чем банальный райский сад…

    – Райский сад… – повторила Хрийз, чувствуя, как рождается в душе немой крик.

   Ρайский сад! Больше года она была одна, совсем одна в чужом, странном и страшном мире,и за отчаянным её одиночеством стояла воля одного-единственного человека! Которого отцом назвать не поворачивался язык.

    – Подумай сама, дитя. Разве ты получила мало?

    – Мало? - не поняла она. - Вы говорите – мало?! Да я… – и захлебнулась словами, не зная, а что, собственно, я?

   Служба Убoрки, жемчужные плантации, волки, Канч сТруви, спасённая Здебора, Яшка.

   Ненаш Нагурн и Ель Снахсимола.

   Гральнч и, конечно же, сЧай.

   Если этого мало, то что тогда – много?

    – Разве дар не проснулся бы сам по себе? – спросила она в смятении. - Ведь я унаследовала его по обеим родительским линиям!

    – Нет, дочь, – ответил князь. – Дар пробуждается из любви и боли. И только так.

   Он замолчал. Не спешил уходить, смотрел на затянутую волшебным туманом гавань. Наверное, он хорошо видел сквозь этот туман, его же волей вызванный к жизни. И, наверное, короткое время разговора с собственной дочерью – единственное, что принадлежало сейчас лично ему самому. Не правителю большого государства и не высшему магу, защищавшему свои земли в меру сил и умений. Тоска, наверное, у него там, в Высоком Замке, подумала вдруг Хрийз. Одиночество. Кромешное и беспросветное.