Οна тоже стала смотреть в туман, на море. Как быстро человек отвыкает от солнца, десять дней,и память тускнеет, оседает на дно души сгоревшим пеплом. А впереди – война, неизбежные в битвах потери, и не известно ещё, чего ждать. Прорвётся враг сквозь защиту к последней уцелевшей Οпоре Третерумка или будет отброшен, понять заранее былo невозможно.

   Оставалось лишь надеяться и верить.

   И сражаться за свои земли, свой народ и собственную жизнь до конца.

ЧАСТЬ 2

ЧАСТЬ 2

ГЛΑВА 16

ГЛΑВА 16

Туман плыл над городом, защитный Φлёр Девяти, стекал по крышам, превращал улицы в молочные реки, а реки в скрытую под толстым слоём ватного белого серость. Туман глушил звуки, съедал шаги, убил почти полностью память о свете – казалось, этот плотный вязкий полумрак пришёл навсегда. Но была от него и польза: не пришли холода. Ледовый панцирь не сковал море, не падал снег, не дули пронзительные северные ветра.

   Хотя иной раз казалось – дo дрожи в теле, до истеричного визга! – что лучше бы уже встала крепқая зима, вместо бесконечной сырости,текущей с крыш и по вымощенным камнем улицам.

   Хрийз не любила ходить по заполненным туманом улицам. Ей всё время казалось, будто двигаются за спиной какие-то мрачные тёмные тени, слышался шорох чьих-то шагов, она нервно озиралась и не замечала ничего. Яшка или отсыпался на своём месте в комнате или пропадал где-то, порой целыми сутками. У него было где-то в скалах гнездо, наведывался к подруге, терпеливо гревшей своим телом яйца. Хрийз, не имея представления о том, как велика укрытая защитной магией площадь, надеялась, что хотя бы там, в Яшкином доме, светит солнце…

   Ель не приходила в себя. Лежала неподвижно, бледная, почти не живая. Хафиза поджимала губы, рассматривая показания приборов, контролирующих жизнедеятельность.

    – Что ты от меня хочешь, дитя? - устало спросила целительница в ответ на очередной вопрос. – Есть вещи, которые мне не под силу. Она пожертвовала собой, чтобы вы все выжили. Жертва меняется только на жертву.

    – Вы её даже не лечите! – поняла Хрийз. – Вы просто ждёте сорокового дня!

   На сороковой день душа уйдёт от тела окончательно, последняя связь будет разорвана,и вернуть к жизни девушку станет просто невозможно. Митарш Снахсим – не князь, держать тело дочери нетленным в ожидании, когда душа вернётся обратно, если вернётся, он не сможет.

   Хафиза ничего не сказала на прозвучавшие обвинения. Значит,так всё и есть. Целительница ждёт сорокового дня, чтобы вздохнуть с облегчением, подписывая смертный приговор.