Не дожидаясь ответа спутницы, Мальстен вышел из комнаты. Аэлин не сказала ничего ему вслед: Заретт вновь завладел ее сознанием, стоило ей прикрыть глаза.

* * *

Олсад, Везер.

Девятнадцатый день Матира, год 1489 с.д.п.

Солнце лениво выползало из-за горизонта, освещая выстроенный помост с заготовленными дровами, политыми маслом, под установленным накрепко позорным столбом. Приговоренного еще не привели, однако жрецы Красного Культа — все, как один, мрачные и сосредоточенные — уже дежурили на главной площади Олсада, указывая подтягивающимся зевакам, на каком расстоянии от помоста те могут находиться. Люди выполняли указания без вопросов, слушаясь последователей Культа, как ученики слушаются своих опытных наставников. Казалось, жители и сами не понимали, на что собираются смотреть, не до конца сознавали, зачем пришли на главную площадь на рассвете.

Молодые жрецы в отличие от обывателей полностью отдавали себе отчет, какое событие ознаменует этот день, вписав сегодняшнюю дату в историю города, и оттого выглядели мрачными и напряженными. Если приглядеться, в глазах каждого из них можно было увидеть страх неизвестности. Никогда прежде в Олсаде не устраивали сожжения, особенно сожжения пособника данталли, что само по себе считалось спорным мероприятием. Далеко не все разделяли позицию Бенедикта Колера о том, что человек, связавшийся с демоном-кукольником, заслуживает такой казни.

Каждый последователь местного Красного Культа сейчас думал лишь об одном: народ не примет такого действа, взбунтуется, начнется бойня, и никто не сумеет ее утихомирить. Особенно при учете, что Колер — из принципа ли, в угоду собственному капризу ли — отказался произносить речь на помосте самостоятельно и поручил это Киллиану Харту, совершенно не имеющему опыта в подобных делах. Фанатичному выходцу из Хоттмара это, возможно, казалось неплохим экспериментом — даже если толпа взбунтуется, старший жрец Кардении рано или поздно покинет Олсад и забудет о такой неудаче, как о страшном сне. А вот местному отделению Культа от этой неудачи так легко не отделаться. Невозможно было предугадать, как повернется дальнейшая судьба жрецов, если город выступит против казни.

В свете этого каждый из молодых последователей внутренне проклинал тот день, когда Бенедикт Колер появился в городе.

Толпа тем временем все росла. Внутри нее понемногу поднимался гомон голосов: люди, ежась от утреннего осеннего холода, осторожно, пока еще тихо, но с неподдельным интересом обсуждали предстоящее событие. Открыто свое неприятие никто еще не выражал, но молодые жрецы были уверены: то ли еще будет.