— Постепенно перенесем номер на трапецию, — возвестил он.
Тренировка длилась больше двух часов, в течение которых данталли непрерывно менялись местами и брали под контроль марионеток-циркачек. Завершающим этапом стало получасовое сложносоставное представление, в течение которого Мальстен подсказывал Дезмонду, в какой момент ослабить нити, а в какой следует повлиять на марионеток.
Наконец, гимнастки вновь оказались на арене, все еще связанные нитями.
— Они устали, — осторожно заметил Дезмонд.
— И ты тоже, — кивнул Мальстен.
— Значит, на этом… мы закончим?
В голосе Дезмонда сквозил опасливый, осторожный интерес.
— Да, но нити отпускать не спеши, — сказал Мальстен, когда пауза начала затягиваться. — Дай им возможность отправиться по своим делам, а нити отпустишь, когда окажешься в своих покоях.
Дезмонд недоверчиво прищурился.
— Но… разве я тогда буду их видеть?
— Зачем тебе видеть их, если ты и так уже связан с ними? — ухмыльнулся Мальстен. — Это будет хорошая практика. Разовьешь навык видеть чужими глазами. — Он повернулся к артисткам. — Дамы, вы нам очень помогли. Сейчас Дезмонд даст вам возможность уйти.
Дезмонд замешкался, но все же послушно ослабил нити. Циркачки почувствовали возможность двигаться самостоятельно и, попрощавшись, ушли с арены. Взгляд Дезмонда сделался рассеянным и мало похожим на человеческий.
— Связь с внешним миром тоже желательно не терять, — напомнил ему Мальстен. — Пошли. Я прослежу за тем, чтобы ты отпустил нити вовремя.
Они направились прочь из цирка.
— А дальше? — В голосе Дезмонда прозвучал заметный испуг.
— Дальше? — нахмурился Мальстен, шедший с ним рядом.
— Да. Я окажусь в комнате, отпущу нити, а дальше? Будешь заставлять вставать и не показывать боли? — с несчастным видом спросил Дезмонд.
Молчание продлилось несколько долгих мгновений. Затем:
— Нет.
То ли от неожиданности, то ли оттого, что не мог с легкостью ориентироваться, когда видел и своими, и чужими глазами, Дезмонд врезался в стену, покачнулся и начал падать. Мальстен подхватил его под руку и помог встать.