Среди всей группы Цая отличалась особыми способностями. Она очень плохо контролировала тела своих марионеток, но виртуозно проникала в их сознание, внушая свою волю. При этом среди всей группы она была единственной, кому красный цвет защитных одежд не был помехой, и расплата Цаи — Даниэль это знал — была куда суровее, чем у остальных, но она мужественно выдерживала ее.
Даниэль вновь огляделся, убедившись, что вокруг безопасно, и выбрался на тракт. Несколько минут он потратил на изучение тел убитых, надеясь найти при них какие-либо ценности. У некоторых были плохенькие мечи, но и они сгодились бы. Возможно, Ран и Эрнст сумеют над ними поколдовать.
Последним Даниэль подошел к человеку, которого называли генералом.
В этот момент рядом с ним неслышно оказалась Цая.
— Как думаешь, Мейз простит меня? — спросила она. Огромные зеленые глаза смотрели на Даниэля невинно и беспомощно. Расплата миновала, и теперь девушка снова походила на саму себя.
— Ты прежде убивала? — зачем-то спросил Даниэль.
Цая промолчала. Она отстраненно смотрела на тело убитого ею человека, как будто не понимала, при чем она здесь.
— Цая! — окликнул Даниэль, пытаясь вывести ее из этого состояния.
— Нет, — отозвалась она и встретилась с ним взглядом. — Нет, Даниэль, я никогда прежде никого не убивала.
Даниэль Милс, служивший когда-то палачом в Сельбруне, изумленно уставился на нее. Свою первую казнь он помнил по сей день. У него не вышло отреагировать на это так спокойно.
— Но это было необходимо. Теперь я понимаю. За этим я должна была пойти с вами. Без меня вы бы погибли. Я должна была так поступить.
Отрывистая речь, нежный голос…
Послышались шаги. Мейзнер Хайс пришел в себя и теперь приближался к месту бойни.
— Придется сниматься и переходить в другое место? — с досадой спросил он.
— Я не хотела делать больно, Мейз, — виновато произнесла Цая.
— Ничего, — снисходительно сдвинув брови, отозвался Мейзнер. — Ловко ты… я сначала даже не понял, что ты сделала. А потом. Бесы, Цая, это было впечатляюще!