— Да уж вижу, — усмехнулась Смерть, напрочь игнорируя непочтительную фамильярность, — ты опять не один и курицу с собой приволок. Не кукарекай, огненный.

Тонкий ухоженный пальчик легонько коснулся гребешка Фоукса. Издав душераздирающий вопль, феникс лопнул подобно мыльному пузырю. Тысячи огненных сполохов взвились в воздух, выпуская наружу высокого подтянутого рыжебородого мужчину.

— Какая прелесть! — превратившись из суровой леди в восторженную девчонку, всплеснула руками Смерть. — Замечательный фокус!

Трансформацию из девочки в костлявую владычицу загробного мира я опять не разглядел. Стоило один раз моргнуть, как Миледи обзавелась косой самого угрожающего вида и саваном.

— Тебе пора, цыплёнка тоже забери, — тонкий костлявый палец, увенчанный острым коготком, упёрся в мою грудь. Внешне невесомый толчок сносит с ног. Проваливаясь в реальность, я успеваю выхватить фразу, обращённую к рыжебородой сволочи, — зря вы, мистер Дамблдор, надеетесь на очередное приключение…

— Сколько я был у Миледи? — спросил я у суженой, стряхивая с волос корку льда и тупо тряся головой. Замороженная тушка огненного птаха, ощутимо оттягивала руки. Где-то внутри куска льда бился едва живой огонёк. Если я что-то понимаю, цыплёнок возродится с «пустой» головой. Связь фамильяра приказала долго жить, оставшись там же, где сейчас околачивают бока крестража.

— Чуть больше пары секунд, — ленивым взмахом палочки возводя щит от шальных проклятий, ответила Гермиона.

— Ага, где-то так я и предполагал, — кивая, концентрирую в ладони Силу.

Подхваченный телекинезом, «снаряд» повис в воздухе. За секундной концентрацией следует силовой толчок. С пронзительным свистом феникс отправляется в полёт, мгновением позже взрыхлив пепел у ног бывшего хозяина. Разумом понимаю, что птиц не виноват и ничего его сейчас с Дамблдором не связывает, но ничего с собой поделать не могу. И не хочу. Сражение замирает. Тряся кончиком бороды, Дамблор безумным взглядом смотрит на фамильяра, из которого вынули кусок души.

— А-А-А! — крик, полный боли и ненависти, разносится над полем брани.

Наконец, перестав реветь разбуженным медведем, старик обращает взгляд налитых кровью глаз на меня.

— УБЬЮ!

Окутавшись непроглядным коконом щитов, Дамблдор начинает колдовать что-то воистину убойное. Не обращая внимания на буйство магии, протягиваю руки к фениксовцам, сражающимся с аврорами:

— Гермиона, не стой истуканом, повторяй за мной!

— Поняла, — ледяному спокойствию супруги можно позавидовать.

Сила нам в помощь. Несколько боевиков Ордена взлетают в воздух, подхваченные силовыми захватами. Стоило в магическом куполе, окружающем старого мужеложца появиться трещине, сообщающей о скором снятии щита, как трепыхающиеся тела, получив ускорение, отправляются в полёт и гибнут, столкнувшись с волшбой Дамблдора. Страшный обстрел не прекращается. Гермиона и я хватаем силой живых и мёртвых последователей «света», отправляя их на свидание с шефом, который радикально разбирается с угрозой. Сбивая и сжигая «реактивные снаряды» ещё на подлёте. Магии в наших действиях нет ни капли, зато обстреливаемому приходится выкладываться на все сто процентов. Наши попытки придушить гада силовым захватом, тот сбрасывает самым непостижимым образом. С трудом, но сбрасывает. Ничего, время играет за нас. Невидимые хлысты, обвивающиеся вокруг морщинистой шеи, не дают Дамблдору сконцентрироваться, отвлекают внимание и забирают силы.