— Я правда ничего не говорила, — бормотала она, прижав кулаки к груди. Кружево пульсировало. — Клянусь, я не знаю, почему они так решили.

Нойко непонимающе нахмурился, пытаясь понять, о чем она. Хотел было спросить у Кираны, но когда обернулся, ее уже не было видно.

— Это все как-то неправильно, я не думала, что так получится. Я не специально. Я не просила! — она подняла на него глаза, поджала губы.

— О чем ты? — смятенно пробормотал он. Как-то совсем не так он себе представлял это. И вообще даже не надеялся ее увидеть — сам летал в округ Быка, но не нашел ее. Да ее не был готов видеть в таком виде. В этом платье, будто свадебном, с навьюченным пегасом.

Аньель молча раскрыла перед ним кулаки. Два черных матовых кольца лежали на ладонях и скрадывали любые блики.

Ной невольно отшатнулся. А когда сопоставил кольца, извинения и платье, отшатнулся еще.

— Я не просила, правда, — всхлипнула она.

— Я верю, — нервно кивнул он, на самом деле не понимая, верит или нет.

Она сжала кулаки обратно, спрятав кольца.

— И вообще ты мне не нужен, — бросила она, вскидывая рожки в привычном и таком знакомом жесте. Будто боднула. — Зачем вообще сдался? Мозги у тебя голубиные, сам ты — кошмарный дурак, бестолковый сизарь!

Нойко расхохотался, не в силах сдерживаться. Из глаз едва слезы не брызнули. Он прижал руку ко рту, пряча смех, и закивал.

— Как вообще Изабель могло прийти в голову этот бред? — она топнула копытом и уперла кулаки в бока. — Да я бы ни за что по своей воле замуж не пошла за такого, как ты! Даже если бы она мне всю казну пообещала.

Цесаревич кивал, едва сдерживая смех. Хотелось схватить ее в охапку и хохотать во все горло.

— Так что я хочу, чтобы ты знал, я вообще-то против, и этого даже не просила. Это все они там придумали. Нарядили меня как куклу, всякой ерунды в дорогу дали. К тому же я…

Нойко молча развернулся на пятках и пошел по деревянному настилу на корабль. Аньель замолчала и недоуменно посмотрела на него.

Она проводила его взглядом до корабля, смятенно прижав уши к голове и крепко-крепко стиснув кольца. Непонимающе насупилась. А когда он поднялся, опустила голову и уставилась под ноги.

Между старыми досками пирса было видно сине-зеленые волны, накатывающие на берег. Казалось бы, они должны были убаюкивать, но они только делали больнее.

— Эй, егоза! — донеслось до козьих ушей. — У тебя что, копыта к пирсу приросли?!

Аньель вскинула голову и удивленно посмотрела на цесаревича.

— Ты же поплывешь со мной, да? Я хотел тебя украсть у отца, но тебя там не было, — фыркнул он, опираясь локтями на борт корабля.