— Мы не менялись! — Самсавеил презрительно скривил губы. — Мы никогда не менялись! Я сказал, что люди не заслуживают стольких страданий. Все мы спицы твоего колеса мучений, все мы узники твоего ада. Я не хотел этого. Не хотел страдать сам, не хотел, чтобы страдали другие. Я просил тебя любить нас. А что ты? Что сделал ты? А ты бросил мне свой мир и махнул рукой — правь, как считаешь нужным сам. Ты бросил меня! Ты проклял меня и ушел жить в своем мире женщиной.

— А ты влюбился!

— А я не мог иначе! Почему повелевая адом, ты мучила нас, почему? Почему, спустившись сюда, ты любила нас, почему? Почему нельзя было сразу нас любить? Почему ты оставила ненависть мне? Знаешь, как я был зол?!

Она отпустила его шею и положила едва теплые ладони на щеки, провела пальцами по носу, скулам.

— Знаю, — улыбнулась она. — Но ты ничего не понял. Ты думал, я прокляла тебя, поменявшись с тобой местами. Бросила тебя, предала. Ты думал, я всех-всех прокляла колесом судьбы. Ты думал, я всех ненавидела и мучила. Ты думал, я делала это назло.

Он смотрел ей в глаза и крепко сжимал губы. Все в нем бушевало бурей и готово было высвободиться в любое мгновение. Останавливали только блестящие от слез глаза и горькая улыбка.

— Я просто разделила с вами свое проклятие. Я поделилась своей болью и отчаянием, своим одиночеством, своей пустотой. Ты никогда не поймешь истинного бессмертия в вечности. Тебе не дано его познать, — она покачала головой, и слезы закапали на его лицо. Растеклись к волосам, вискам, ушам. — Мой круг бесконечен, вечен.

Он не понимал. Пытался, но совсем не мог.

— Ты есть все сущее, — задумчиво протянул он и, подняв руки, аккуратно вытер ее слезы, смахнув со щек. — Мы тебе на что?

— Познать все сущее, — отозвалась она, прижимаясь щекой к его ладони.

— От неба до земли, — вздохнул он. — От края до края.

— От ненависти до любви, — выдохнула она. — От боли до радости. От горя до счастья. От отчаяния до надежды. От предательства до верности. От лжи до истины.

Он внимательно слушал ее. Впитывал. Осознавал.

— И все мы лишь для того, чтобы ты знала все возможные чувства и эмоции? — поняв, все равно спросил он. Она подняла голову и, отвернувшись, посмотрела куда-то в сторону. — Радость моя?

— От уродин до красавиц. От калек до совершенных. От изгоев до кумиров. От исчадий ада до святых.

— Все мы — твои лица, — он нахмурился, разглядывая ее. — Ты хочешь познать все возможные жизни?

— От трагедий до счастливого конца. От войн до мира. От мира до войн. От потерь до побед. От ада до рая, — продолжала она, закрыв глаза. Налетевший ветер гладил ее по лицу, трепал волосы, вытирал слезы.