Светящийся циферблат часов на тумбочке показывал четверть двенадцатого. До выхода оставалось еще полчаса.

Минуты поползли.

В голове кипели образы и видения. Таня и Светлячок. Их лица, их тела, их запах, их голос. Светлячок и Таня. Тролль, падающий с колеса обозрения, Таня, поправляющая его сломанные ноги, Джереми ломает ему палец за то, что ударил Светлячка. Музей Диковин Джаспера, Ковбой, трясущий банку с эмбрионом внутри, огромный и жуткий паук, скукоженная мумия, Ковбой высмеивает четверых отморозков, вот те гонятся за ними, а вот Джереми разрывает рубашку на той девчонке и касается ее груди. Карен отплясывает на вечеринке, вся взмокшая, в одних трусиках и лифчике. Насмешливый, хриплый голос тролля из темноты под променадом. И какой бы образ ни возникал в его голове, все они почему-то замыкались на Тане. Или на Светлячке. Думая о Светлячке, он испытывал мучительное чувство вины и потери. Мысли о Тане зарождали в нем какое-то странное желание. Он хотел ее, он боялся ее. Ему было стыдно из-за того, что он променял Светлячка на Таню. И страшно.

Звук шагов в коридоре вырвал Джереми из этих суматошных мыслей. Хлопнула дверь, зажурчала вода из-под крана, послышался шум сливаемого бачка, наконец мимо двери прошаркали материны шаги. Значит, она отправилась в свою спальню.

Тридцать пять минут двенадцатого.

Он отсчитывал минуты до выхода, обдумывая способы улизнуть незаметно, но к этим мыслям то и дело примешивались другие – пугающие: что ждет его на этом ночном рандеву с Таней?

Без четверти двенадцать он скатился с кровати, запихнул халат и пижаму под покрывало и, дрожа от холода, опустился на колени возле кровати. Достал одежду. Уселся на ковре и стал ее надевать.

Одевшись, он подкрался к двери и тихонечко приоткрыл ее. В коридоре было темно, даже из комнаты матери не проникал свет. Но Джереми подозревал, что она еще не спит. Затаив дыхание, чувствуя, как от напряжения стучит в висках, он коснулся стены кончиками пальцев, чтобы не сбиться с курса, и пошел вперед, тихо ступая по полу резиновыми подошвами.

Добравшись до входной двери, он бесшумно снял цепочку и повернул защелку замка. Тот открылся, приглушенно щелкнув. Повернув ручку, Джереми медленно открыл дверь и вышел на крыльцо. Осторожно притворил дверь за собой.

Сквозь сетчатую дверь веранды была видна вся улица, залитая светом фонарей. Вдоль бордюров стояли несколько машин. Одна из них вполне могла оказаться Таниной. Впрочем, Джереми понимал, что еще рано, и она, скорее всего, еще не подъехала.

Может быть, она вообще не приедет.