Она боком пробиралась по шаткому деревянному тротуарчику и уже почти дошла до угла улицы Загорского, где стоял дом Васильевых, как вдруг почудилось, будто стрела вонзилась в сердце. Стрелой этой был крик Жени, долетевший до нее!

Ольга ринулась вперед и сумки сами выпали из рук, потому что Ольга увидела черную машину у забора Васильевых.

Яблоки покатились в разные стороны, Ольга чуть не упала, поскользнувшись на раздавленной ягоде, но бежала, бежала, не чуя ног, и мигом оказалась около калитки.

Три человека в форме пытались ее открыть, старательно теребя щеколду. Со стороны их действия казались совершенно бессмысленными, настолько неподвижными были их лица и остекленевшие глаза. А щеколда, которая сдвигалась легким прикосновением, как будто застряла в пазах: не сдвинуть ее с места!

Из кухонного окна на этих троих смотрела Симочка, вытаращив глаза и прижав ко рту полотенце, словно пыталась затолкать внутрь рвущийся из горла крик. На крыльце стоял бледный Василий Васильевич, одной рукой ухватившись за перила, словно ноги его не держали, а другой поглаживая по голове такую же бледную Асю, которая неуклюже плюхнулась на ступеньки и беспомощно пыталась утихомирить орущую во все горло Женю, а девочка билась в ее руках, неотрывно глядя на чужих людей, безуспешно пытавшихся войти в палисадник.

Ольга, легко опершись о заборчик и перемахнув через него, кинулась к Асе и выхватила у нее Женю. Та несколько раз еще истерически крикнула, а потом вдруг залилась тихими, жалобными слезами и припала к Ольгиному плечу.

Ольга прижимала к себе дрожащего ребенка, сама то и дело вздрагивая, и ей казалось, что теперь, когда Женя перестала кричать и отвела глаза от непрошеных гостей, с них, да и словно бы со всего мира, сдернули некую мутноватую пелену. Все краски обрели четкость, движения незнакомых людей стали точны, с их лиц исчезло выражение бестолковой растерянности, но появилось особенное выражение, враз сочетающее ожесточенность и равнодушие.

Один за другим они вошли в калитку, и первый, очень худой, лет тридцати на вид, поблескивающий темными угрюмыми глазами, проговорил:

– Гражданин Васильев? Собирайтесь. Вам придется пройти с нами.

От самого звука его голоса, от ледяного выражения глаз, вообще от нахлынувшего ужаса у Ольги зазвенело в ушах, в голове помутилось, она с трудом удержалась на ногах, прижимая к себе Женю, а вот Ася как сидела на крыльце, так и запрокинулась на спину, бессильно обмякла, стукнувшись головой о ступеньки, и вдруг съехала, покатилась по ним, пока не оказалась нелепо, словно тряпичная кукла, валяющейся на земле…