Преследуемые воспоминаниями о дохлой рыбе, Амос и Эвангелина предпочли бы остаться в фургоне, а не перебираться в город, но Пибоди не хотел слушать никаких возражений. Месье и мадам Ферез поселятся в таверне, владельцами которой были капитан Кук (вероятнее всего, самозванец) и его супруга. Они должны садиться за стол разодетыми в пух и прах и вести себя так, как приличествует, по мнению Пибоди, самым утонченным особам. Его затея удалась. В шляпных магазинчиках, у портных и в таверне – где бы ни появлялись супруги Ферез, они вызывали живейший интерес. В конце дня, когда Амос и Эвангелина наконец уединились в своем номере в таверне Кука, они впервые смогли вздохнуть с величайшим облегчением.

Капитан и миссис Кук отправились в Чарльстон, поручив таверну заботам Луизы Тигхе, ее сына и вечно куда-то спешащей посудомойки. Миссис Тигхе уж слишком часто стучала в их дверь, а ее сын ходил за Амосом по пятам, поскольку никогда прежде не встречал мужчину с такой прической.

– Мы обеспечим вам самый лучший уход, сэр, – заверила его миссис Тигхе, поправляя складки на накрахмаленном красном переднике. – В вашем номере когда-то останавливался сам Вашингтон. Ему здесь так понравилось, что он подарил нам свою пудру для париков. Если вам понадобится пудра, мы окажем вам честь, предоставив возможность попользоваться пудрой великого человека.

Вообще-то Амос считал, что не пристало чистоплотному человеку пользоваться чужой пудрой, но Эвангелина, покраснев, поблагодарила миссис Тигхе, прежде чем захлопнуть дверь перед ее носом. Амос растер Эвангелине спину, унимая боль, после чего они принялись укладывать волосы. Наконец они улеглись на кровать, измученные навязчивой любезностью жителей городка – любезностью, вызывавшей недоумение, учитывая состав населения Шарлотта. Эвангелина быстро заснула, но Амос долго лежал без сна. Он, приложив голову к ее животу, слушал.

На следующий день пошел дождь.

Туман окутал весь Шарлотт. Пибоди приказал возвести сцену напротив огромного здания железнодорожного вокзала, однако земля размокла, и сцена начала разваливаться под собственной тяжестью. Руки и ноги Бенно застревали в вязкой красной земле. Инвентарь выпадал из рук Мелины, а глотать огонь вообще не представлялось возможным. Лакомка и лама упирались, когда их пытались вывести из фургона. Пришлось Нату выносить маленькую лошадку на руках.

Только к месье и мадам Ферез выстроилась длинная очередь. Весть о бродячем цирке расползлась по округе. Люди приезжали со всего округа Мекленберг, готовые тратить деньги на зрелища.