А еще через четыре года война кончилась совсем.

93

93

– Здравствуйте.

Хозяин квартиры молча рассматривал Лопухина. Иван знал, что тот видит. Среднего роста, худой, лет тридцати очкарик с кожаным портфелем в руках, в длиннополом плаще неопределенного цвета.

– Станислав Федорович Воскобойников? – спросил Лопухин.

– Да, – хозяин коротко кивнул. – Чему обязан?

– Может быть, войдем? – предложил Иван с улыбкой.

– Может быть, но сначала – чему обязан?

«Жесткий человек, – подумал Лопухин. – Непростой. Или как там Болдин говорил, неслучайный…»

Он вздохнул.

– Меня зовут Иван Николаевич Лопухин. Я журналист.

Воскобойников молча ждал.

Иван вытащил из кармана волшебную красную книжечку Союза журналистов. Эта корочка открывала многие двери и часто охлаждала слишком горячие головы. Лет через пятьдесят, в двухтысячных, молодежь не сможет понять того, что при «тоталитарном» советском режиме статья в газете была действительно убойным оружием, позволявшим бороться с разгильдяйством, взяточничеством и даже загрязнением окружающей среды.

Воскобойников взял книжечку, с военной внимательностью изучил ее. Вернул Ивану.

– Что вас ко мне привело?

Лопухин почувствовал, что начинает злиться. В подъезде было сыро, холодно, несмотря на жару, да и вообще пахло котами. А этот спрашивает: «Что вас ко мне привело?»

– Иван Васильевич Болдин рекомендовал мне вас по одному вопросу, – холодно ответил журналист. – Но, видимо, он ошибался. Извините.

Лопухин развернулся и направился к лестнице.