— Надо же, какое счастливое совпадение! В субботу в Королевской опере дают «Микадо». У нас ложа. Не желаете ли присоединиться к нам?

Бабушка надолго замолчала, и я испугалась. Но потом я осознала, что она вне себя от восторга. Она счастлива. Ей выпала настолько редкая возможность, что она была раздавлена свалившейся на нее удачей.

— Что ж, мы с удовольствием! — ответила она наконец.

Опера! Я еще ни разу не бывала в опере. Привет, голые уродливые деревья! Вы это слышали? Меня пригласили посетить оперу вместе с Саймоном Миддлтоном! Ветер шуршит в лишенных листвы ветвях, и этот звук похож на аплодисменты. Сухие листья летят через дорожку и прилипают к мокрым камням, и мы топчем их ногами…

По дороге навстречу нам медленно едет блестящий черный экипаж, который влекут за собой два могучих черных жеребца, тоже блестящие, словно отполированные. Кучер надвинул цилиндр низко на лоб. Когда экипаж равняется с нами, сидящий в нем человек выглядывает из тени и нагло улыбается мне. Его левую щеку пересекает шрам. Это тот самый мужчина, которого я видела на вокзале в день приезда в Лондон, тот самый, что преследовал меня. Ошибиться тут невозможно. Когда экипаж проезжает мимо, мужчина касается полей шляпы и смотрит на меня все с той же бесцеремонной улыбкой. Экипаж налетает на выбоину и подпрыгивает на огромных колесах. Из темноты возникает женская рука, затянутая в перчатку, хватается за дверцу. Я не вижу лица женщины. Рукав ее пальто треплет ветер. Ткань трепещет, как некое предостережение, — темно-зеленая, богатого, сочного оттенка…

— Мисс Дойл?..

Это Саймон.

— Да? — спохватываюсь я, вновь обретая голос.

— С вами все в порядке? Вы как будто побледнели.

— Боюсь, мисс Дойл слегка простудилась. Ей нужно немедленно вернуться домой и устроиться поближе к огню, — настойчиво говорит его матушка.

На дороге снова пусто. Даже ветер угомонился и больше не играет сухой листвой. Но мое сердце продолжает колотиться с такой силой, что мне кажется: все могут услышать его бешеные удары. Зеленый плащ уж очень похож на тот, что был в моем видении, и он, я уверена, принадлежит Цирцее, и он ведь очутился в окне экипажа, в котором ехал член братства Ракшана…

Как только Саймон и леди Денби уходят, бабушка приказывает Эмили приготовить для меня горячую ванну. Я погружаюсь в глубокую емкость, вода поднимается до самых краев, и к подбородку бегут крошечные волны. Чудесно. Я закрываю глаза, руки свободно ложатся на поверхность воды.

Острая боль налетает стремительно, и я едва не погружаюсь в воду с головой. Тело застывает, оно уже не подвластно мне. Вода заливается в рот, я кашляю и отплевываюсь. Панический страх заставляет меня вцепиться в края ванны, я отчаянно пытаюсь выбраться из нее. И слышу пугающий шепот, похожий на жужжание роя насекомых.