— А со мной что будет? — жалобно шепчет Пиппа.

Это как раз тот самый вопрос, который я до сих пор старалась отогнать от себя. Но сегодня я начала осознавать — отчетливо видеть, как говорила Аша, — что все это не может продолжаться вечно. Что Пиппа может и сама превратиться в темного духа, если не перейдет на другую сторону бытия. Но я не могу заставить себя сказать ей это. Я наклоняюсь и набираю в ладонь росы. Капли сливаются в моих пальцах, превращаясь в серебряную паутинку…

— Джемма… — умоляюще произносит Пиппа.

— Конечно, тебе не обязательно будет уходить! — заявляет Фелисити, стремительно шагая к Пиппе. — Мы найдем способ все изменить с помощью магии. Орден поможет нам!

— Мы этого не знаем, — осторожно говорю я.

— Но такое возможно? — спрашивает Пиппа, и надежда заставляет ее глаза вновь вспыхнуть. — Подумай об этом! Я могла бы остаться здесь. Мы могли бы всегда быть вместе.

— Да, конечно, — говорит Фелисити. — Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю!

Я бросаю на Фелисити предостерегающий взгляд, а Пиппа плачет от радости, крепко обнимает Фелисити, прижимает ее к груди.

— Фелисити… спасибо тебе! Я так тебя люблю!

Рисунки на наших руках поблекли, теперь это лишь тени затейливых линий и завитков, которые скрываются под тонкой белизной перчаток.

— Но вам же не обязательно уходить прямо сейчас? — умоляюще произносит Пиппа. — Мне так хотелось вообразить, что я тоже в опере! А потом будет бал! Ну же… потанцуйте со мной!

Она бежит на лужайку, и ее юбка болтается из стороны в сторону. Энн, хихикая, пускается вслед за ней. Я резко придерживаю Фелисити.

— Ты не должна обещать Пиппе ничего подобного!

Глаза Фелисити загораются.

— А почему нет? Джемма, она была потеряна для нас, а теперь вернулась! К этому должна ведь быть какая-то причина, тебе не кажется?

Я думаю об уходе матери, о том, что эта утрата до сих пор ощущается как болезненная рана, о которой думаешь, что она уже затянулась… а потом задеваешь за что-то, и боль возвращается. Это ужасно. И все же… Магия Аши не подействовала на Пиппу. Темные духи видели ее. Они заигрывали с ней — охотясь за нами.

— Я не знаю, что к нам вернулось, только это не Пиппа. По крайней мере, не наша Пиппа.

Фелисити отворачивается.

— Я не желаю терять ее во второй раз. Ты прекрасно видишь, что она ничуть не изменилась. Она все та же наша Пиппа, милая, как прежде.

— Но она ела здешние ягоды. Она умерла. Ты сама видела, как ее хоронили.