Мисс Мур поддерживает меня.

— Вы в порядке?

Энн тошнит, рвет. Она слаба, но хотя бы осталась в живых.

Мы сумели отобрать у водяных нимф их жертву. И я не в силах сдержаться. Я восторженно кричу:

— Что, получили нашу кожу? Получили? Ха! Попробуйте забрать ее!

— Джемма, — останавливает меня мисс Мур, оттаскивая подальше от воды. — Не надо их дразнить.

И в самом деле, нимфы не слишком радостно воспринимают мою выходку.

Они открывают рты и начинают петь. Их голоса притягивают меня к воде, словно сеть. Ох, эта мелодия… она как обещание, что мне не нужно будет ни о чем тревожиться и нечего будет желать, если я сделаю еще шаг вперед… Я просто пьянею от нее.

Мисс Мур затыкает уши пальцами.

— Не слушайте их!

Фелисити заходит в воду по лодыжки, потом по колени — ее тоже влечет песня. Пиппа подбегает к воде, отчаянно крича:

— Фелисити! Фелисити!

И тут вдруг начинает петь Энн. Я отвлекаюсь на ее голос. Что я делаю здесь, в воде? Я выхожу на сушу. Энн умолкает, и музыка нимф вновь наполняет мою кровь сладким обещанием.

Я лишь смутно осознаю, что мисс Мур кричит:

— Энн! Пойте! Вы должны петь!

Энн возобновляет пение. Ее голос выталкивает меня из воды, и нимфы могут лишь наблюдать за мной. Но Фелисити зашла далеко…

— Пой, Энн! — кричу я. — Это вопрос жизни и смерти!

Энн поет, сначала не слишком уверенно, она не может преодолеть соблазн, что заполнил всю Фелисити. Но постепенно ее голос набирает силу. Она поет — так громко и мощно, как никогда прежде, она как будто сама становится воплощенной музыкой. И при этом Энн смотрит на водяных тварей как воин, готовый вступить в сражение. Фелисити останавливается. Пиппа спешит к ней.

— Фелисити, вернись на берег! Идем со мной!

Она протягивает руку, и Фелисити берется за нее.