— Николаю я присягал и Николаю верен.

— Ах, вот оно! — Каховский вскинул пистолет.

— Колите, рубите его, ребята! — Уже приноровившийся убивать с Каховским на пару, Оболенский дважды рубанул Стюрлера по голове.

Полковник упал не сразу — отчаянно прошел к своим солдатам еще несколько заплетающихся шагов.

Глава XXI

Глава XXI

— Ваше Величество, они убивают, — решительно произнес принц Евгений. — Мы не можем более ждать.

— Да, придется атаковать. — Лицо Николая Павловича оледенело.

— Ваше Величество, нужны не атаки, а пушки!

— Пушки? В моих обманутых солдат? Нет, Эжен, только не это… Не могу. Что владыка Серафим?

— Только что подходил к ним с владыкой Евгением. В его глазах убили полковника, имени митрополиту не известно. Мятежники — офицеры и штатские — оттеснили обоих владык обнаженными шпагами. Думаю, не зарубили только потому, что побоялись возмущенья своих же солдат. Мы действительно исчерпали все, Государь. У нас недостаток в пехоте, но кавалерии довольно.

— Пусть дают сигнал кавалерии.

…Прибывших с Пановым лейб-гренадер Александр Бестужев расставил в первые ряды карея: московцы уж начали околевать в одних мундирах.

Вся толпа — рабочие со стройки, праздные зрители дворянского и мещанского вида, мальчишки, разносчики, бабы — при сигнале к атаке посыпалась с площади во все концы. Кой-кого и помяли.

— Так-то лучше будет, нашли себе забаву! — красавец рядовой Павел Панюта молодецки разобрал поводья. — Неужто правда стрелять будут по своим, бунтовщики-то?

— А то не видел, чего творят! Голову береги, Пашка, на рожон-то не лезь! — сурово прикрикнул товарищ постарше.

— А, вам, старикам, под Фер-Шампенуаз веселей было! — весело откликнулся Панюта. — У кота да у кота, колыбелька золота… Ура, Николай!!

— Ура, Николай!

— Ура, Николай!!

Загудели камни. Все сделалось вдруг нарядным, зима умеет наряжать. Зенитное солнце позолотило белые колеты, заскользило по черным каскам и кирасам.