Феликс нахмурился.

— Значит, будем иметь дело ещё и с ними, — упрямо проговорил он. — Кордоном больше, кордоном меньше — какая, по существу, разница.

Гречаев многозначительно повёл взглядом:

— Я вообще-то ещё к тому, что у тебя есть сестра. И, как я понимаю, она остаётся здесь. А они, думается, очень даже в курсе этого места.

Феликс быстро поднял на него глаза, покосился в сторону круглой комнаты.

— Лав запрёт дверь, и всё будет нормально, — медленно произнёс он.

— Положим… Но ты её всё-таки предупреди, хорошо? Да, кстати, она к нам не выйдет?

Феликс быстро прикинул, покачал головой:

— Едва ли.

— Ну, тогда хотя бы введи её в курс дела. В общих чертах — что и как происходит. Напомни, что она ещё может сделать, — Гречаев подмигнул, очевидно, намекая, что не надо упоминать колдовской мел при всех остальных. — И потом будем выдвигаться. Нельзя сейчас сидеть сложа руки — в этом я с тобой согласен.

74

74

Лаванда сидела, прислонившись к стене и обхватив колени руками.

— Там хорошо, — говорила она шёпотом, не слыша собственных слов. — Там море, оно холодное и солёное. И очень большое. Над ним летают чайки и кричат. Песок белый, в нём можно искать камни и ракушки. А зимой там идёт снег — много снега… Он всё засыпает и всё покрывает собой. Правда, там больше нет домов и совсем нет людей. Но это ничего, мы построим всё заново. А можно даже ничего и не строить — там и так хорошо. Только море, и чайки, и снег…

— Лав.

— Только снег, снег…

— Лаванда, — произнесли над самым её ухом.

— А? — она вздрогнула и подняла глаза. Над ней стоял Феликс. — Что?

— Ты не выйдешь к нам?

— Зачем?