75

75

Снаружи раздавались отдалённые приглушённые крики. Они доносились из какой-то другой реальности, отгороженной зачарованным сном и тайнами древних сил. Там где-то быстро бежало время, здесь же оно остановилось.

В углу в железной печке горел огонь. Отсвет его призрачным пламенем ложился на неровную штукатурку стен, на земляной пол, на руки Лаванды…

Она сидела на полу, привалившись спиной к стене. Пальцы её крутили белый ровный кругляш.

Если бы и дальше можно было сидеть так и не делать ничего. Хоть целую вечность. Лаванда знала, что это невозможно: рано или поздно грозная реальность ворвётся к ней в дверь.

— Я же просто хотела никого не трогать и чтоб меня тоже не трогали! Разве это так много? — вырвалось в отчаянии.

«Я же тут никто. Меня здесь просто нет».

Сама она могла поверить в это. Но другие не поверили бы.

Три часа, — напомнила она себе. Скорее, даже меньше.

Софи, Софи Нонине. Кто же она? Как никогда, это было важно.

Было как будто две Софи. Одна — живой человек, выдающийся человек, взваливший на себя неподъёмное, заслуживающий жалости и уважения. Другая — чудовищное и мохнатое неконтролируемое нечто, всё уничтожающее на своём пути.

Какая из них настоящая?

Лаванда окинула взглядом колдовской мел и гладкую нетронутую дощечку из запаса топлива для печи. Вот уже час или больше она сидела так, глядя на них, не решаясь ответить: можно ли? должно ли?

Было как будто две Лаванды. Одна — больше и старше — смотрела на всё с высоты занебесных сфер, всё видела и понимала, как правильно. Вторая — меньше и слабее — жила здесь, на земле и, сталкиваясь с конкретными вещами, чувствовала, что всезнайство первой не очень-то помогло бы.

Которая из них была права?

Но если уж решать последний раз, всё взвесив…

«Софи. Мне надо ещё раз поговорить с ней».

Она попыталась, но стенки сначала остались недвижимы, не захотели пропускать её. Неужели сейчас… Неужели именно сейчас она утратила эту возможность — когда она была, наверно, нужнее всего.

Лаванда закрыла глаза, постаралась выпасть из этой реальности, которая упорно и цепко держала её. Вот замелькали образы — пока просто образы, порождённые своими же мыслями: железное солнце на воротах, стая птиц, взлетевших в серое небо, движущиеся шестерёнки часового механизма, над которыми по дуге проходят резные деревянные фигурки странных людей и животных…