Он не знал даже, что это за «опасности» — стараются ли там проплаченные провокаторы или всё же Гречаеву (или кому-то ещё) удалось где-то собрать больше полутора десятка человек. Феликс ведь только сказал им придержать штабную охрану и, если не получится, то двигаться дальше без него. (Ну, то есть как, сказал — прокричал напоследок). Сам он хотел…

Да ничего он конкретно не хотел сделать. Мелькнула мысль, что, может быть, удастся лично выйти в прямой эфир — теле или радио, какой-нибудь, неважно. Как это осуществить, Феликс был совершенно не в курсе: он только знал, что отсюда выходят все «послания к народу», новости, срочные оповещения и что на штаб завязаны все государственные СМИ. Может быть, Лаванда в чём-то и права: если обратиться к людям напрямую, с экранов их телевизоров, из динамиков их приёмников…

Но пока Феликс не подходил к этим планам впритык: он только бежал, бежал, не останавливаясь, в поисках чего-то, что могло бы сейчас оказаться полезным.

Впереди показалась открытая дверь. Недолго думая, он проскочил в неё и обнаружил вокруг помещение, смахивающее на студию. У стены стоял пульт управления с множеством каких-то кнопок и тумблеров, вспыхивали и снова гасли маленькие огоньки.

Из коридора приглушённо неслось: «Прорыв на Северном обходном тракте», «Прорыв на Северном обходном тракте частично ликвидирован», «Попытки активности на Главной площади подавлены»…

Главная площадь! Ну ничего себе. Если это действительно свои, то молодцы же они.

Феликсу очень захотелось быть там, с ними, в самом эпицентре событий. В конце концов, он же должен там заправлять сейчас, он взял на себя командование… Но нет, надо попытаться здесь — возможно, это даже лучше и действеннее всего остального и здесь должно быть самое важное, хоть кажется сначала и по-другому. Если получится…

Он шагнул к пульту. Было неясно, что делать с этой махиной, как тут всё работает, что и чем включается. Феликс попробовал щёлкнуть наугад случайный рычажок — раздался громкий скрежещущий шум, гулко крикнула сигнализация. Он тут же выключил и попробовал иначе — ещё и ещё. От какой-то кнопки вспыхнул невидимый до того экран над приборной панелью, по нему замельтешило неразборчивое, в помехах изображение.

Похоже, сюда передавался текущий выпуск новостей. Вот чем занимались, наверно, люди, оставшиеся в штабе: надо должным образом оповестить население, когда в городе творится что-то неладное, а то вдруг поймут слишком правильно — как не поняли в своё время несчастного скульптора Цапеля с его воительницей и мантикорой (впрочем, власти его поняли отлично).