Простились. Тихо, без слез, с нечеловеческой какой-то решимостью в глазах. И лишь когда пришло время отдавать дочерей Григорию Анисимовичу, не выдержали, дрогнули материнские сердца. Но ведьма оставалась словно глухой к этой безграничной боли.

– Дайте мне руки, – сказала она, когда девочек устроили в экипаже, а управляющий занял свое место на козлах. – Не бойтесь, милые, вам не будет больно…

…Им и в самом деле не было больно. Уходил румянец. Выбеливала некогда рыжие волосы седина. Кожа серела и покрывалась паутиной морщин, но лица оставались безмятежными. Им не было больно. Они покидали этот мир с надеждой…

Первой на землю опустилась Настя, следом Оксана.

– Трогай! – Голос ведьмы прогремел в тишине, словно гром. – Не медли!!!

Рассек воздух кнут, захрипели, рванули с места тонконогие скакуны, растворились в тумане, оставляя позади двух мертвых женщин и двух живых ведьм.

Златино сердце, казалось, остановилось. И время остановилось вместе с ним.

– Все, – послышался в этом безвременье усталый голос. – Они успели. Теперь, девочка, дело за тобой.

– Когда? – спросила Злата, вытирая мокрое от слез лицо.