Светлый фон
– Когда-нибудь увидишь. – Эта ведьма тоже читала мысли, совсем как ее мать. – Или ты увидишь, или потомки твои. Веками держать границу ни у кого не получится. Девочка, я знаю, сильная, но и тот, против кого она стоит, тоже силен. Придет время, истончится морок, в некоторых местах человеку получится пройти через границу. Такой, как ты или как я, пройдет и обратно вернется, а обычный может уже и не вернуться. А если он, – ведьма посмотрела куда-то вдаль, где в черной башне был заточен Вран, – найдет себе нового зверя, силы его начнут расти. Наступит час, когда девочка не сумеет его удержать, и все повторится. Но мы с тобой, пограничник, тех темных времен уже не застанем. У нас нынче своя работа. Я за лесом стану присматривать, ты за людьми и безвременниками. Следи, чтобы к границе не приближался ни живой, ни мертвый.

– Как следить, когда границы я той больше не чую?

– Как следить, когда границы я той больше не чую? не чую?

– Почуешь. Переступить пока не сможешь, но чуять будешь. Вижу, хочешь о чем-то меня попросить. – Она погладила гадюку по треугольной голове. – Проси. Если в моих силах, помогу.

– Почуешь. Переступить пока не сможешь, но чуять будешь. Вижу, хочешь о чем-то меня попросить. – Она погладила гадюку по треугольной голове. – Проси. Если в моих силах, помогу.

– Мне не нужно, я сам. – Степан вздохнул. – Ребятам помоги. Тяжело им. Время идет, а легче не становится, словно привороженные они.

– Мне не нужно, я сам. – Степан вздохнул. – Ребятам помоги. Тяжело им. Время идет, а легче не становится, словно привороженные они.

– Привороженные, – ведьма кивнула. – Такая уж у них любовь…

– Привороженные, – ведьма кивнула. – Такая уж у них любовь…

– Пусть забудут. – Вот он и сказал то, что мучило, не давало покоя. – Пускай все забудут. Пускай живут обычной жизнью. Довольно с них, и без того настрадались. Сделаешь?

– Пусть забудут. – Вот он и сказал то, что мучило, не давало покоя. – Пускай все забудут. Пускай живут обычной жизнью. Довольно с них, и без того настрадались. Сделаешь?

Прежде чем ответить, она долго молчала, а потом кивнула.

Прежде чем ответить, она долго молчала, а потом кивнула.

– Смогу. Забудут они и женщин своих, и детей. Тебя тоже забудут, пограничник. Забудут и уедут, потому как ничего их души здесь больше держать не будет.

– Смогу. Забудут они и женщин своих, и детей. Тебя тоже забудут, пограничник. Забудут и уедут, потому как ничего их души здесь больше держать не будет.

– Пусть уезжают, так даже лучше.

– Пусть уезжают, так даже лучше.

– А сам-то что, пограничник? Хочешь, и твою ношу облегчу?