— Луна! — вновь прошептал он, сам того не желая.

Сердце вдруг затрепетало в груди, его всего затрясло. Сахарно-белый узор на оконном стекле неожиданно претерпел необъяснимую перемену. На глазах у Брендана он начал таять по краям, сжимаясь к центру стекла, и за несколько секунд на нем образовался абсолютно ровный круг льда, около десяти дюймов в диаметре, испускающий жутковатое сияние.

Луна.

Брендан понял, что это — знак, хотя и не знал, не мог понять, кем или чем он послан.

В рождественскую ночь, когда он гостил у родителей в Бриджпорте, Брендан, очевидно, тоже видел во сне Луну, потому что мать и отец даже проснулись от его громких испуганных криков. Но тот сон начисто испарился из его памяти, и с тех пор Луна ему не снилась, насколько он помнил. Зато снился манящий золотистый свет, сулящий невероятное открытие.

Рука его продолжала тянуться к окну, и бледно-серебристый круг вдруг начал светиться все ярче, словно в кристаллах льда пошла какая-то химическая реакция. Из молочного он превратился в ярко-белый, как сверкающий под солнцем снег, затем стал еще более ярким и наконец превратился в ослепительно искрящийся круг серебра.

С бешено колотящимся в груди сердцем и ощущением надвигающегося чуда Брендан продолжал тянуть руку к окну, как вдруг луч света, вспыхнув в серебристом круге, упал на его кровать. Он напоминал солнечный зайчик и был таким же слепящим. Пока Брендан всматривался в него, пытаясь сообразить, как обычный иней на стекле может испускать столь яркое свечение, луч начал розоветь, потом покраснел, стал малиновым и наконец пурпурным. Измятые простыни окрасились в цвет расплавленной стали, а вытянутая рука с растопыренными пальцами казалась окровавленной.

У Брендана возникло острое ощущение, что он однажды уже стоял под кровавой Луной, в таком же зловещем багрянце. И, хотя у него еще не пропало желание понять, какое отношение имеет этот странный красный свет к чудесному золотистому свету его грез, хотя он по-прежнему ощущал зов чего-то неведомого, исходящий из этого сияния, ему вдруг стало страшно. И чем ярче были пурпурные лучи, чем резче выделялись в сумраке комнаты багровые тени, тем сильнее сжимал его сердце страх, перерастая в ужас, от которого бросало в дрожь и пот.

Он опустил руку, и багровый свет быстро поблек до серебристого, который тоже потускнел, и круг изморози на стекле засветился прежним ровным лунным отблеском.

Комнату вновь наполнил мрак, и Брендан сел на кровати и торопливо включил лампу. Мокрый от пота, все еще не стряхнув с себя остатки наваждения, он подошел к окну, дрожа, словно мальчик, напуганный жутким привидением. Ледяной круг был на прежнем месте, в центре чистого от инея стекла.