Эхнатон протер глаза: фигура слилась с мраком, но в клубящейся черноте ему по-прежнему виделись мерцающие, переливчатые вкрапления золота, а в ушах, примешиваясь к вою ветра, зазвучало его имя.

– О моя царица! – снова воскликнул он. – Откликнись! Умоляю тебя, откликнись.

Словно в насмешку, ветер завыл еще громче, а в сгустившейся тьме не осталось и намека на золотые вкрапления.

Эхнатон застонал, чувствуя, что растворяется в этой буре: теперь вой ветра звучал прямо в его голове, а сам он ощущал себя состоящим из вихрящейся пыли.

– Чего ты хочешь? – отчаянно закричал он. – Что тебе нужно?

– Я всегда хотела только одного – и ты знал, чего именно.

При звуке ее голоса буря мгновенно стихла Эхнатон открыл глаза Все вокруг замерло в противоестественной неподвижности, словно некая могучая сила остановила ток времени. Узкая полоска неба над ущельем расчистилась, и теперь оттуда холодно смотрели вниз далекие звезды.

– Но я старался дать тебе то, чего ты желала, – промолвил он. – Я любил тебя. – Эхнатон шагнул по направлению к ней. – Любил! Но не мог же я ради этой любви отринуть все, что было мне дорого.

– Но ты обещал.

– Тогда я не знал, да и не мог знать, что ты имеешь в виду.

– Что-что, а это было очевидно, – заявила она с презрительным смехом.

– Зачем тебе потребовалось выдвигать столь жестокое и, по существу, невыполнимое требование? – медленно произнес Эхнатон. – Я видел в тебе воплощение добра, дарующее саму жизнь.

– Но я так и делала.

– Да, но вместе с тем ты сеяла смерть.

Она рассмеялась снова, но уже не столь язвительно, а когда потянулась к его руке, то словно бы замерцала.

– Так устроен мир, о муж мой. Я всегда приношу с собой и то и другое.

– Почему? – Эхнатон нахмурился. – Я не понимаю.

– А зачем тебе понимать? – отозвалась она. – Ты же не со звезд.

– Значит, в небесном царстве все по-другому?

– Конечно, – со смехом промолвила она. – Ибо это царство безграничного могущества, возможностей и чудес, превышающих все виденное тобой настолько, что ты даже не способен себе это представить, поскольку, увы, смешан с прахом этого мира.