Ничего сделать они не успели.

– Сзади!!! – Кто крикнул, Кравцов не разобрал. Обернулся – и понял, что наконец-то столкнулся с врагом. Не в кошмарном сне, не в бесплотном путешествии по неведомым глубинам, не в надиктованной Летучем Мышем сказке…

Из шахты выросла толстенная неровная колонна – верхний конец ее исчезал в темноте под самым сводом купола. Она складывалась из множества отростков меньшей толщины, между ними сновали, извивались, скручивались спиралями и распрямлялись совсем тонкие щупальца.

Бесконечно долгое мгновение не происходило ничего. Люди стояли, оцепенев, не в силах оторвать взгляды от завораживающего зрелища.

– Мамочка моя… – прошептал кто-то. Кравцов услышал лязг передернутого затвора и сам снял с предохранителя «Бекас», не обращая внимания на боль в раненных пальцах.

А потом живая колонна рухнула.

На них.

Рухнула и рассыпалась на десятки мечущихся по залу щупальцев.

Автоматные очереди рвут тишину на части. Желтые вспышки выстрелов – справа, слева, со всех сторон. «Бекас» дергается в руках. Громадный хлыст бьет по ногам. Кравцов падает – и стреляет в упор. Чей-то вопль – пронзительный и недолгий. В лицо хлещут струи черной жидкости, летят ошметки плоти. Он вскакивает, снова стреляет. Еще удар – по голове, каска выдерживает, но фонарь разбит. Длинные тени извиваются, мечутся во мраке. Выстрел, выстрел – по угадываемым в темноте стремительным силуэтам… Сухой щелчок – патроны кончились. Перезаряжать некогда. Охотничий нож в руке. И – в ближайшее щупальце, глубоко, до упора… Жидкость, хлещущая из ран, холодна как лед. Стрельба вокруг слабеет. Взрыв гранаты. Ударная волна сбивает с ног, но осколки не зацепляют, вязнут в извивающихся сплетениях. Ярким ядовито-красным светом вспыхивает не то осветительная ракета, не то фальшфейер. Снова крик, рядом, – на этот раз он узнает: Аделина! Рвется туда сквозь бестолково мечущиеся отростки. Видит голову и плечи девушки – тело оплетено, завернуто в кокон из щупальцев. И всё это ползет к зеву шахты… Он полосует кокон – податливый, скользкий, рукоять ножа выскальзывает из пальцев, Кравцов разрывает щупальца руками, что-то кричит, сам не слыша своего крика. Снова удар по голове – гораздо сильнее.

Кравцов слышит, как трещит, ломается пластик каски. Потом – еще громче – хрустит его череп. А потом он умирает…

14

Вот она какая, матушка-смерть… Никаких прощальных взглядов сверху на свой труп, никаких полетов по темному тоннелю со сверкающим светом в конце… Черное НИЧТО – на которое можно лишь смотреть, ибо от собственного тела осталось только это – бессмысленный взгляд из ниоткуда в никуда. Смотреть и ничего не видеть…