– Но он был холоден, как лед, – сообщил таксист. – Я специально дотронулся.

Чем больше он перебирал ногами, тем глубже затягивала его предательская поверхность. Скоро таксист по щиколотку увяз в ней и полностью обездвижел. Тут им овладел дикий ужас. Совершенно не в себе, он потушил ставшую бесполезной коптилку, отвернул крышку и глотнул из банки…

– И тут же все встало на свои места, – удовлетворенно сообщил таксист. – Я совершенно свободно пошел к выходу и уже было достиг его, как объявилась новая напасть.

Миражи! Его посетили миражи! Вдруг стало трудно дышать. Он оказался как бы в раскаленной печи. Воздух, которым дышал, шершав и колюч, словно наждачная бумага. В горло мгновенно набился мельчайший песок. А вокруг… Вокруг была белесая пустыня. Небо серо, дюны серы, и все вокруг: и небо, и дюны, и какие-то сухие, кривые палки, торчащие из песка, едва заметно, но непрерывно колебались, не то преломляясь в горячем воздухе, не то – в оглушенном алкоголем сознании.

– Вдруг появились они, – сообщил таксист и громко икнул.

Они, как выяснилось, были страхолюдными существами вроде огромных ящериц с вытаращенными, сверкающими глазами…

– Прыгали вокруг меня, – пояснил таксист.

Но пустыня просуществовала недолго. Внезапно окружающий пейзаж переменился и обратился в огромное бесконечное болото, почти такое же серое, как и только что исчезнувшие пески. Казалось, они даже не отличались друг от друга. То же небо, те же кривые палки, торчавшие вокруг, только вместо песка под ногами хлюпала вонючая жижа чуть погуще обычной воды.

И живые существа тут имелись, только, в отличие от ящероподобных тварей, они напоминали гигантских пауков, вернее, увеличенных в сотни раз водомерок, которые сновали вокруг взад и вперед с огромной скоростью.

Однако и эта картинка продержалась очень недолго. Она сменилась новой. Третья, и последняя, выглядела наиболее странно. На этот раз он увидел перед собой обыкновенную жилую комнату, в которой из мебели имелась лишь огромная кровать. На кровати, среди скомканных простыней, лежал довольно упитанный человек и, казалось, спал. Судя по лежащей на подушке половинке лица, человек этот был молод и… (тут таксист запнулся и смущенно хохотнул) невинен.

– Как это понимать, «невинен»? – удивился Бурышкин.

– Видите ли, он спал сном младенца. Улыбался и даже губами чмокал, – пояснил таксист. – Словно невинное дитя.

Но не вид спящего молодца потряс рассказчика, а окружающие его стихии. Сама комната, где почивал упитанный молодой человек, находилась как бы… (тут таксист снова замялся, видимо, подбирая подходящие выражения)…как бы в космосе. У нее не было стен. Вернее, стены имелись, но они непонятным образом плавно переходили в ночное небо, усыпанное звездами.