– По возрасту он одних со мной лет или чуть постарше. На первый взгляд, совершенно рядовой субъект, так сказать, – из народа. Но это только на первый взгляд. Оказалось – совсем не прост. Такого мне наговорил, что волосы дыбом встают.
– Например?
– Ну, например, что он – агент гестапо или еще какой-то фашистской секретной службы, засланный в Россию именно с целью приглядывать за детьми, привезенными из Праги. Кстати, он сказал мне, что детей не двое, а четверо. Кроме того, по словам старика, его фамилия Чекмазов, именно он инициировал события, наведя этого историка – Олегова – на дневники. А уж от Олегова все и пошло.
– Все пошло не только от Олегова, – возразила Катя. – Наш покойный знакомец – Жданко, да и новая парочка убийц явились безо всякой связи с находками Олегова.
– Вы так думаете?
– А у вас другие сведения? Жданко мне рассказывал, как будто в Праге нашли некие бумаги, проливающие свет на наше происхождение. Как будто бумаги эти – донесение или рапорт, датируются тридцать девятым годом.
– Но появились они именно сейчас, как и дневники Пеликана. Почему именно сейчас? А не раньше или позже?
– Станислав Донской тоже считает, что бомба имеет два запала, – задумчиво произнесла Катя. – Хорошо, продолжайте. Что еще говорил этот рыбак? Как он объяснял, почему выбрал именно данное время?
– Ничего определенного он не сообщил, сказал только, что хотел активизировать события. Неясно говорил о Донских: мол, разбогатели с помощью сверхспособностей, про вас…
– А про меня что?
– Вроде вы расправились с некими уголовниками, причем очень жестоко: разорвали их собаки… Что-то в этом роде.
– Так, – сказала Катя, – так. – Она прикусила губу и сощурилась. – Дальше!
– Потом он сказал, что вначале принял меня за Посланца.
– Какого Посланца?
– Якобы Пеликан часто говорил, что должен прибыть Посланец.
– Так он был знаком с Пеликаном?
– Выходит, что так. Но, по его словам, на Посланца я не похож…
– Почему не похож?
– Ну, какой я Посланец?! Если бы я был действительно им, то, наверное, знал бы об этом. Хотя…
– Что, хотя?