— Погоди, не рви. Теперь время дорого, но торопиться не стоит, чтобы не наделать опрометчивых поступков, — взглянув на меня, Алан добавил: — И вообще, советую тебе немного отдышаться. Полчаса ничего не решают, а тебе нужно отдохнуть, иначе будешь ни на что не годен. Пойдем, поднимемся в твой номер. Приляжешь.

Мне не очень хотелось оказаться наедине с Аланом за запертой дверью, но делать было нечего. Хотя боль отступила, чувствовал я себя не лучшим образом. Алан был прав, отдых пришелся бы кстати. Кроме того, он вроде бы не собирался вот прямо так на меня накидываться. Вид у него был очень серьезный, и даже озабоченный.

В номере он запер дверь и повесил снаружи на ручку бирку "Не беспокоить". Я лег на постель поверх покрывала и закрыл глаза, но расслабиться не мог. Близкое присутствие Алана заставляло колотиться в бешеном ритме сердце и сводило напряжением тело. Это было что-то вроде полной несовместимости на физиологическом уровне. Если бы в ту минуту Алан попытался хотя бы прикоснуться ко мне, я, пожалуй, убил бы или его, или себя. Но он даже не приближался — отошел в сторону и сел в кресло у противоположной стены. Я подавил вздох облегчения.

— Можешь рассказывать связно? — спросил он. — Нет, лежи. Говорить можно и лежа. Я хочу услышать подробности о том, что именно вышло у вас с Хэтери.

Помедлив, я начал рассказывать. Алан был не тот человек, чьи чувства хотелось щадить. Да и не думаю, что он так уж переживал, услышав, как меня отколотили парни Хэтери. Когда я закончил, он некоторое время сидел молча и неподвижно, но вдруг заговорил тихо и о таком неожиданном предмете, что я приподнял голову и взглянул на него в недоумении.

— Впервые я столкнулся с Хэтери в году, кажется, тысяча пятьсот тридцать девятом. Во Флоренции. Она вовсю тогда обхаживала Лючио, но без особого успеха.

— Вы и с Лючио там же познакомились? — не удержался я от вопроса. Алан взглянул на меня и вскользь улыбнулся.

— Да. Лючио принадлежал к старинному и уважаемому, хотя и незнатному роду. Его отец был известным стекольных дел мастером и держал во Флоренции мастерскую и лавку. Его мать, как я выяснил позже, проведя небольшое расследование, была носферату, и вскоре после его рождения ловко разыграла собственную смерть и исчезла в неизвестном направлении. Лючио не знал ее и считал матерью мачеху — женщину во всех отношениях достойную. Когда Хэтери разыскала его, ему исполнилось девятнадцать лет, он недавно женился и надеялся вскоре стать отцом. Он был красив, как ангел, но совершенно не сознавал силы собственной красоты. Это был чистый, даже целомудренный юноша. Хэтери (звали ее тогда, разумеется, иначе) изображала из себя знатную даму, ценительницу редкостей и диковинок, и заказывала у отца Лючио для себя множество вещей. Причем настаивала, чтобы доставлял их сам Лючио. Положение ее было таково, что она не могла первой броситься ему на шею, и потому тонко его провоцировала. Слишком тонко, — усмехнулся Алан. — Она избрала неверную тактику: пыталась соблазнить его собственными прелестями, а нужно было соблазнять его им самим. Впрочем, она сама еще была относительно молода и неопытна, и только недавно обрела свободу.