– Да, сэр, – остановил его незваный гость. – Я понимаю и ценю ваше желание помочь мне. А теперь поправьте меня, если я ошибусь, сказав, что антикварное дело по сравнению с другими видами бизнеса поставлено в Лагуна-Бич не на такую уж широкую ногу, и вы все живете тесной, дружной семьей. Хорошо знаете друг друга, ходите друг к другу в гости, дружите семьями.
Антикварное дело? Лоффману показалось, что он все еще спит, но что сон его теперь превратился в какой-то абсурдный кошмар. Ну кто в здравом уме станет вламываться среди ночи в его дом, чтобы под дулом пистолета выяснять, как обстоят дела у антикваров?
– Конечно, мы все знаем друг друга, некоторые из нас действительно дружат между собой, но увы, есть среди нас и прохвосты, – тараторил Лоффман. Слова неудержимо лились из него бессвязным потоком, который он не в силах был остановить, в глубине души надеясь, что его очевидный страх неопровержимо свидетельствует о его искренности, даже если и впрямь ему все это только снится. – И, хотя у всех у них платежные реестры в порядке, они все равно прохвосты и воры, а дружить с такими – значит заведомо терять свое лицо и чувство собственного достоинства.
– А знакомы ли вы, к примеру, с мистером Харрисоном?
– О, несомненно, я его очень хорошо знаю, это достойнейший и всеми уважаемый бизнесмен, абсолютно надежный партнер, прекрасный человек.
– Бывали в его доме?
– В его доме? Конечно, и не один раз, и он бывал здесь у меня.
– Тогда вы действительно можете ответить на тот единственный вопрос, о котором я уже говорил в начале нашей беседы, сэр. Могли бы вы дать мне домашний адрес мистера Харрисона и рассказать, как туда побыстрее добраться?
Когда Лоффман понял, что располагает сведениями, необходимыми его незваному гостю, у него отлегло от сердца. Только на какие-то доли секунды задержалась в его голове мысль, что этим он, быть может, подвергает жизнь Харрисона огромной опасности. Но поскольку, скорее всего, все это ему только снится, то вряд ли выболтанные им сведения могут принести реальный ущерб кому-либо. По просьбе незнакомца он несколько раз повторил адрес и объяснил, как туда добраться.
– Спасибо, сэр. Вы очень помогли мне. Как я уже сказал, особой нужды причинять вам боль нет. Но я все равно вам ее причиню, потому что это доставит мне огромное удовольствие.
Значит, все-таки это и
Вассаго медленно проехал мимо дома Харрисона. Затем развернулся и снова проехал мимо него.
Дом властно притягивал его к себе, так похожий на другие дома вдоль улицы и одновременно от них отличающийся тем, что походил на утес, одиноко высившийся над плоской и ничем не примечательной равниной. Окна дома были темны, а реле, видимо, автоматически отключило в это время и декоративное парковое освещение на окружающем дом участке, но для Вассаго он светился таким же манящим огнем маяка, как если бы все его окна были ярко освещены.