Наконец, чувствуя, что рассвет уже не за горами, он снова подкрался к задней стене гаража. Так как ранее рама была уже высвобождена им, окно отворилось бесшумно. Отверстие было узковатым, но он ужом, с едва слышным шуршащим звуком трущейся о дерево одежды протиснулся в него.

На протяжении всей ночи, проспав с полчаса или чуть больше, Линдзи просыпалась и вновь засыпала, но сон ее все равно был беспокойным. Всякий раз она просыпалась мокрой от пота, хотя в доме было достаточно прохладно. Рядом с ней тяжело ворочался и что-то бормотал во сне Хатч.

Ближе к рассвету она услышала какой-то шум в коридоре и, прислушиваясь, приподняла голову. Спустя несколько мгновений она поняла, что это шумит спускаемая в туалете вода. Регина.

Снова поудобнее устроившись на подушке, она почувствовала странное облегчение от постепенно убывающего звука спускаемой в унитаз воды. Было несколько необычно – и даже нелепо – находить утешение в столь сугубо обыденно-бытовом событии. Но слишком много времени утекло с тех пор, как под одной с ними крышей находился ребенок. В этих домашних звуках, производимых ребенком, девочкой, заключались и прелесть, и оправданность бытия; ночь от них становилась менее страшной и враждебной. Несмотря на сонм бед, обрушившихся на них, возможность счастья впервые за многие годы не казалась такой уж недостижимой.

Юркнув снова под одеяло, Регина подумала, зачем Бог сделал людям кишечник и мочевой пузырь. Что, разве без этого нельзя обойтись, или Он просто подшутил над людьми?

Она вспомнила, как однажды в приюте встала в три часа ночи пописать и по дороге в туалет наткнулась на монахиню и задала святой сестре тот же вопрос. Вопрос этот нисколько не обескуражил монахиню, сестру Сарафину. Регина была еще слишком мала, чтобы словами поставить монахиню в тупик; тут требовались годы и годы упорной работы и ежедневной тренировки. Сестра Сарафина с ходу выдала ей, что Бог, видимо, хотел дать людям возможность, вставая среди ночи, лишний раз вспомнить о Нем и возблагодарить Его за дарованную Им людям жизнь. Регина улыбнулась и кивнула головой в знак согласия, про себя же подумала, что либо сестра Сарафина слишком устала и не в состоянии четко мыслить, либо она слегка из-за угла мешком пришибленная. Бог не мог быть таким простаком и заставлять людей думать о Нем, справляя нужду.

В приятной истоме после посещения туалета, она уютно свернулась калачиком под одеялом на своей разрисованной розами кровати из красного дерева и попыталась найти более разумное объяснение волновавшей ее проблеме, чем то, которое много лет тому назад услышала от монахини. Со стороны заднего двора больше не доносилось никаких странных звуков, и не успел мутный рассвет коснуться окон ее комнаты, как она уже снова забылась в крепком, глубоком сне.