* * *

Окно гаража не было заперто изнутри, однако оно с трудом поддалось ему, удерживаемое заржавевшими петлями и старой краской. Хотя Вассаго производил больше шума, чем следовало бы, он думал, что в доме его все равно никто не слышит. Но в тот момент, когда наконец скрипнули петли и дала трещину запекшаяся краска, открыв ему вход внутрь, в одном из окон второго этажа вспыхнул свет.

Вассаго тотчас попятился назад, прочь от гаража, но не успел сделать и шага, как свет погас. Он затаился в густых зарослях миртовых кустов, росших прямо у забора.

Ее он увидел в черном четырехугольнике окна и успел разглядеть гораздо более отчетливо, чем если бы она оставила лампу зажженной. Это была девочка, которую он несколько раз видел в своих снах, в последний раз вместе с Линдзи Харрисон. Они стояли лицом друг к другу по разные стороны парившей в невесомости черной розы, на одном из бархатистых лепестков которой блестела капля крови.

Регина.

Сначала Вассаго не поверил собственным глазам, потом его охватило безумное возбуждение. До того как оказаться здесь, он спросил у Стивена Хоунелла, есть ли у Харрисонов дочь, но писатель ответил, что, насколько ему известно, у них был сын, который умер несколько лет тому назад.

Отделенная от Вассаго только ночной пустотой и оконным стеклом, девочка, как видение, парила над ним. В жизни она оказалась гораздо более привлекательной, чем в снах. Жизненная энергия настолько зримо переполняла ее, что он совершенно не удивился бы, если бы узнал, что она, как и он, способна видеть в темноте, но, правда, по другим причинам: внутри нее, казалось, горел неугасимый огонь, он-то и освещал ей путь в темноте. Вассаго забился в гущу кустарника, убежденный, что она видит его так же отчетливо, как и он ее.

Часть стены прямо под ее окном была скрыта решеткой. От решетки к окну и далее, огибая его с одной стороны, вплоть до карниза тянулись стебли дикого винограда, усыпанные красными цветками. Она была словно заточенная в башню принцесса, с тоской и надеждой ждущая своего принца, который взберется к ней по лозе и спасет ее. Башней, служившей ей местом заточения, была сама жизнь, принцем, которого она ждала, была Смерть, а то, от чего ее должно спасти, было ее бренное существование.

"Я здесь", – прошептал Вассаго, но из своего укрытия не вышел.

Прошло несколько минут, и она отошла от окна. И исчезла. За стеклом, где она стояла, осталась только зияющая пустота.

Он жаждая вновь увидеть ее, хотя бы на самый короткий миг.

Регина.

Он выждал пять минут, потом еще пять. Но она больше не подходила к окну.