Эта сцена была такой жуткой, что казалась совершенно неправдоподобной, и из-за этого Штефан испугался не очень сильно.

Тем не менее Штефан подумал, что он вряд ли когда-нибудь сможет забыть об этом, если останется в живых.

Обе тени на какое-то время слились в дергающийся клубок. Штефан услышал щелканье зубов ужасной, невообразимо сильной челюсти, рвущей плоть и перекусывающей кости. Этот волк — воук? Нет, черт возьми! Это была собака — по той простой причине, что это не могло быть ничем другим. Она свалилась на землю, два раза перевернулась и тут же — неуклюже, но очень быстро — снова вскочила на лапы. Наемник отшатнулся, размахивая обрубком руки, кровь из которого била фонтаном. Он все еще держался на ногах и не издавал ни звука. Возможно, шок был таким сильным, что он даже не почувствовал боли. Все происходило очень быстро — и одновременно бесконечно долго.

Второй наемник схватился за пистолет, чтобы вытащить его из-за пояса, и Штефан, мобилизовав остаток своих сил, молниеносно привстал и с размаху бросился ему в ноги.

Ему не удалось свалить русского на землю. Более того, наемник даже не пошатнулся. Однако, если бы не Штефан, он вполне успел бы прицелиться и выстрелить в зверя, напавшего на его товарища. Но ему пришлось отвлечься на секунду на Штефана.

Он резко согнул колено и, ударив им Штефана в лицо, расквасил ему и без того уже разбитый нос. От острой боли перед глазами Штефана сверкнула яркая молния. Он захлебывался собственной кровью и уже не мог дышать. Тем не менее он не только не сдался, но и еще сильнее вцепился в ноги русского. Тот взревел от гнева — одновременно со своим товарищем, боль которого наконец-то трансформировалась в пронзительный, почти нечеловеческий крик, — и, вцепившись в волосы Штефана, грубо рванул его голову назад. Быть может, он хотел — как это делал уже не раз — выстрелить Штефану прямо в лицо.

Но он не успел этого сделать.

Волк — это был все-таки волк! — с близкого расстояния прыгнул на него и сбил его с ног. Штефан отскочил в сторону, но успел заметить, что наемник, отлетев метра на два или три, ловко перевернулся в воздухе и удивительно мягко приземлился на землю. Волк, не сумев в этом прыжке вцепиться зубами в руку наемника, снова приготовился прыгнуть на русского. Но тот проявил удивительную находчивость: он не только не попытался вскочить на ноги или хотя бы лучше приготовиться для стрельбы, а выстрелил в волка от бедра из лежачего положения. Пуля оставила дымящийся след на его штанине, зацепив, наверное, и кожу, но она попала в цель. Штефан увидел, что волк — словно ударом невидимого кулака — был отброшен на полметра назад. Раздался пронзительный, похожий на собачий визг, хотя до этого момента зверь действовал совершенно бесшумно. Он упал, тут же попытался подняться и затем обессиленно опустился на неслушающиеся задние лапы.