Требовалась кровь. Голод бушевал не только в желудке: она ощущала его каждой своей частичкой. Яд, который преобразил Мину, насыщал клетки ее организма, и чем больше клеток насыщалось, тем меньше яда оставалось в сердце. Тело стремительно поглощало вампирскую кровь. Ей нужно было еще, пока она не сожрала себя заживо.

Уши уловили тихий писк: мимо пробегали мелкие грызуны. Мина повернула голову; у нее тут же выросли клыки и почернели глаза. Отбросив в сторону отвращение, она набросилась на грызунов, ловя их руками и клыками разрывая им глотки. Пронзительный визг оглушал, — и все же Мина продолжала пить. У нее не было выбора. Кровь есть жизнь!

Глава LXI

Глава LXI

Свирепость Дракулы застала Батори врасплох. Графиня едва успевала отражать безжалостные удары противника и с каждым взмахом меча все дальше отступала по скользкой лестнице. Она приняла верное решение, когда поехала на карете и приберегла силы. Теперь ей понадобится вся ее мощь. Тем лучше. Она отдала бы все, что имеет, чтобы увидеть Дракулу поверженным.

Дракула теснил Батори все выше и выше по ступеням. Выглядел он сущим безумцем: зубы стиснуты, глаза широко распахнуты. Графиня скрежетала клыками, но старалась ничем не выдавать, как ей больно. В памяти всплыли слова наставника: «У боли мы учимся». Это был не тот Дракула, которого она видела в метро. Он заметно окреп. Несомненно, ему помогла исцелиться Мина. Ладно, о ней она позаботится позже.

Силы графини таяли с каждым ударом Дракулы, и это только придавало ему смелости. С каждым разом он рубил все исступленней. Но в голове Батори уже зрел новый план. Возможно, сейчас он сильнее, однако долго такой темп ему не выдержать. А в быстроте движений она всегда его превосходила.

Дракула разразился серией бешеных ударов. Батори едва успевала поднимать меч и отражать атаки. Торжествующее выражение на лице врага приводило графиню в ярость. У нее не осталось иного выхода, как развернуться и, волоча меч за собой, взлететь наверх, к следующему пролету. Пусть думает, что она измотана до предела и готова сдаться. Дракула медленно надвигался на нее — не сомневаясь, что каждая ступенька приближает его к победе. В своем высокомерии он зашел так далеко, что меч держал теперь сбоку, острием к земле, будто его противник не представлял уже никакой опасности.

Приди ко мне. Приди и умри.

Ступив на лестничную площадку, князь не бросился в атаку; он просто стоял и созерцал ее погубленную красоту. Злоба схлынула с его лица, оставив после себя только грусть. Графиня поняла, о чем он думает. Убив ее, Дракула уничтожит часть себя. Оба они из одного теста: двое не-мертвых, склонных к уединенной жизни. Они могли стать союзниками, спутниками. Но из-за того, что Батори отвернулась от Бога, Дракуле пришлось отвернуться от нее.