У Дракулы не оставалось пространства для маневра. Его смерть была предрешена. Но вдруг страх на лице существа, лежавшего перед Батори, сменился кривой усмешкой. Когда клинок и его сердце разделяли считанные дюймы, князь тьмы протянул руку и схватил обоюдоострый меч в кулак, отводя смертельный удар. Острое как бритва лезвие отсекло ему пальцы. Клинок Батори ушел в сторону.

Не попав в князя, меч врезался в каменную ступень, брызнул фонтан искр. По инерции графиня повалилась на смертного врага. В то же мгновение Дракула подхватил с земли сломанный меч и вонзил его в живот Батори. Клинок пробуравил ее обугленную плоть и вылез из спины.

Батори рискнула и проиграла. И где здесь справедливость? Так не должно было случиться. Все ее интриги, все махинации, все планы оказались лишь пеплом, который развеют ветры времен. Превозмогая невообразимую боль, она через силу смотрела на улыбающееся лицо Дракулы, который снова принял людское обличье. Ее обставил мастер. Заглянув к ней в душу, он раскусил ее ярость, ее надменность. Важнее всего, он познал ее одержимость. Дракула не случайно подобрал ее надломившийся клинок, и его страх тоже был не более чем уловкой. Дракула сыграл свою роль, как настоящий актер. Она забыла золотое правило боя, которому учил ее наставник: никогда не недооценивай противника.

Дракула вытащил сломанный клинок из живота Батори. На его лице не было ни ликования, ни счастья.

— Если рыцарю Господнему, стоящему за правду, брошен вызов, то ни единожды не потерпит он поражения от того, кто стоит за ложь.

Упоминание о Боге взбесило ее. Исторгнув крик из самой глубины злобной души, Батори заставила себя выпрямиться и ударить ножом, который все еще держала в свободной руке, Дракуле в горло. Алая жидкость гейзером выстрелила из раны. Забыв о собственной непереносимой боли, Батори разразилась безудержным смехом. Уж слишком приятно было увидеть боль на лице врага, когда он поднял покалеченную руку, чтобы остановить кровь.

Лицо его исказилось гневом. Собрав здоровую правую руку в могучий кулак, Дракула с силой ударил Батори в живот. Раздался отвратительный звук рвущейся плоти. Она чувствовала, как его кулак поднимается выше, разрывая органы и доставая до ребер.

— Бог любил тебя, — прорычал он, — но ты стала убивать, потому что не захотела принять Его любовь. Во всех твоих преступлениях виновата ты одна.

Пальцы Дракулы обхватили ее сердце. И сжали. Затем он выдернул руку. Батори смотрела на свое черное, все еще бьющееся сердце, зажатое в его кулаке.