наблюдать на удаляющую фигуру человека, которая с каждым разом становилась

все прозрачнее, теряясь в кромешной темноте коридора. Набравшись последних

сил, Эдвард снова встал на ноги и, опираясь о стены, стал медленно двигаться

прямо, ориентируясь по красным лучам, которые хитро преломлялись и неуклонно

вели его именно туда, куда, видимо, и надо было. Один коридор сменялся другим, другой третьим, Эдд все шел и шел, следуя изгибам лучей, как вдруг они взмыли

куда-то высоко вверх, собираясь в один единственный пучок света.

Эдвард медленно опустил глаза и посмотрел вперед. Прямо с потолка лучи снова

резко падали на расположенные далеко круглые зеркальные стены, и, преломляясь множеством линий, отражали на широком и просторном зеркальном

полу большую пятиконечную звезду.

Эдд восхищенно разглядывал подобное световое шоу, понимая, что ни один

человек в мире не способен создать подобный зеркальный лабиринт коридоров, который смог бы преломить свет подобным способом. Только лишь хозяин этого

замка смог бы сотворить подобное! Пути назад не было, то было само сердце

замка, многовековая тайна царства призраков, которая не открылась никому, кто

пытался ее узнать — она лишь убивала всех свидетелей, погребая в своем чреве, дабы не вынести ни крупицы отсюда. Почему он, Эдвард, удостоен увидеть это, почему именно его выбрал Дункан? Но сны про этот замок он видел задолго до

Ричарда, еще в детстве он стоял у его подножья, словно замок постоянно

напоминал ему о том, что в один прекрасный день их встреча, наконец, произойдет. И вот она случилась!

Полный решимости, он сжал кулаки и, воинственно взглянув в темноту, исполосованную красными лучами, смело зашагал вперед.

— Я пришел! Где ты?! Выходи! — дойдя до центра пентаграммы, изо всех сил

выкрикнул Эдд, обращаясь к хозяину замка, так долго терзавшему его и его жену.