Его голос громом разнесся по овальному помещению, эхом теряясь в высоте, отчего даже сам Эдвард испугался себя самого. Вдруг эхо переросло в далекий

гул, который ответной волной возвращался к нему, становясь все громче и громче.

Эдд чувствовал, как он стремительно летит прямо на него, словно тяжелая

бетонная плита, ускоряясь. Резко достигнув пола, гул звонко отскочил от стекла, вдребезги разлетаясь во все стороны, и в этот же миг красные линии пентаграммы

разом вспыхнули высоким и ярким огнем. Инстинктивно закрывая лицо от идущего

жара, Эдд стал оглядываться по сторонам, ожидая, что же будет дальше. Тысячи

голосов стали со всех сторон окружать его, словно побеспокоенные его приходом, из тихого и еле уловимого стона они превращались в отдельные слова и шепот.

— Эдвард, Эдвард, Эдвард…— все громче и громче доносилось со всех сторон.

Он испуганно вглядывался в темноту, упорно желая увидеть тех, кто говорил это.

Ему казалось, что от сильной боли в голове все это просто мерещится ему. Вскоре

он заметил, как темные зеркальные перспективы стали медленно затягиваться

мутной дымкой, плавно и хаотично вращающейся во всех направлениях.

— Эдвард! — вдруг сзади Эдд услышал чей-то хорошо отличимый мужской голос.

Он быстро обернулся и замер. Прямо на него в одном из зеркал смотрел какой-то

прозрачный светлый призрак мужчины. На фоне серой дымки его силуэт

выделялся очень четко. С грустью в глазах он жалобно тянул руку к Эдварду и

звал его по имени.

— Кто ты? Чего ты хочешь? — крикнул тот в ответ, желая услышать что-нибудь, но

призрак не отвечал ему, он лишь тоскливо звал его, словно просил избавить, наконец, от многовековых мучений, надеясь, что Эдд сам все поймет.

— Эдвард! — снова раздался отличимый и громкий голос какой-то женщины с