Рита заправила волосы за уши. Натянула и одернула черный свитерок.

— Как тебе наш телевизор?

— Что?

— Это плазменный. И комп, смотри, какой у меня стоит. Знаешь, сколько стоит?

— Так ты?… За это деньги, что ли?

— Он моим родителям второй год платит. Просто так. Как бы стипендия. Думаешь, мне? Ага. Я от него за два года видела три подарка и денег так, по мелочи, на помаду и духи. Вот, при тебе кинул много, за фотки в зале. И то, чтоб все слышали, понимаешь? А отец от него в карман получает столько, сколько сам за месяц зарабатывает.

— И что, он не понимает? Батя твой? Ты б сказала!

— Говорила.

— А он?

Рита бросила измочаленную кисточку на пол и наступила на нее босой ногой:

— А он говорит, с нами — девками так и надо. В строгости держать, чтоб место знали…

Издалека белым редким песком доносились крики чаек. По коридору шмыгали бабкины шаги, вроде живет она там, в коридоре. А в маленькой комнате с неширокой кроватью и комодиком, застеленным салфеткой с кисточками, набита была тишина. Мысли ползали в ней, как жуки в старой вате — насквозь, вверх и вниз, в стороны, но толку от них не было. И потому не приходили слова. Генка сидел, с закаменевшей спиной, и в нем болталось, поднимаясь к горлу мутной водой, сожаление о вчерашнем дне, когда ясно знал, что должен сделать. А может и сегодня не поздно еще?

— Слышь, Рит, ладно, потом все расскажешь.

Он встал. Выглянул в окно. Солнце еще сидело за склоном холма и он темнел под утренним небом, резко показывая щетку травы на макушке.

— Никуда не пойдешь. Я тебя спрячу, в старый сарай лодочный, чтоб вообще никто. Там комната есть, в ней даже розетка. Обогреватель старый стоит, одеяло. Сейчас бери, чего надо и…

— Не пойду.

— Что?

Рита забрала волосы и стала увязывать их в тугой хвост на затылке. Белое лицо, как перья на животе у чайки. Без выражения.

— Я вчера решила сама и нашла тебя. И сегодня сама разберусь. А то все вы хороши командовать. Один с детства командует, другой игрушечку из меня сделал. Думала ты другой, но ты точно такой же. Иди, подай, принеси, прячься…

Генка хлопал глазами.