Русский погрузил бачок в ведро с грязной водой. Потом вытащил его, наполненным до краев. Ведро убрали, дверь конуры с треском захлопнулась — звук показался Майклу крайне неприятным — и железная задвижка вернулась на место. Открылась следующая по коридору конура.

— Время жратвы, — сказал Лазарев, когда опять проползал мимо Майкла. — Каждый получает порцию пойла из бачка. Эй, вы, сволочи! Оставьте что-нибудь моему другу! — Раздался шум быстрой и решительной борьбы, а затем Лазарев коснулся руки Майкла. — Вот. — Он положил кусочек мокрого хлеба ему в руку. — Этот чертов француз старается всегда заграбастать больше, чем ему полагается. Здесь тебе нужно всегда поспешать, если хочешь получить что-нибудь получше, чем корки.

Майкл устроился спиной на грубых камнях и стал жевать хлеб. Он уставился в пустоту. Глаза у него щипало. Из них текли слезы и ползли по щекам, но по кому они были, он не знал.

Глава 8

Глава 8

Опять взвизгнула железная задвижка.

Майкл тут же сел на четвереньки, вырванный из кошмара с трубами, черный дым из которых заволакивал землю. Открылась дверь.

— Выставьте девушку! — скомандовал один из трех солдат, стоявших там.

— Пожалуйста, — сказал Лазарев хриплым спросонья голосом. — Пожалуйста, оставьте ее в покое. Разве она не страдала…

— Выставьте девушку! — повторил солдат.

Девушка проснулась и дрожала в своем углу. Она издавала тихие хныкающие звуки, как попавший в ловушку заяц.

Майкл дошел до того предела унижения, который мог выносить. Он скорчился перед дверью, сверкая зелеными глазами над отросшей черной бородой.

— Если вы так сильно ее хотите, — сказал он по-немецки, — тогда войдите и заберите ее.

Был взведен затвор винтовки. Ствол уперся в него.

— Пошел прочь, ты, сброд.

— Галатинов, — налетел на него Лазарев. — Ты что, с ума сошел?

Майкл остался на месте.

— Входите, сучьи дети. Трое на одного. Чего ждете? — Он заорал: — Давайте!

Ни один из немцев приглашение не принял. Они не станут стрелять в него, понял Майкл, потому что Блок и Кролль с ним еще не окончательно разобрались. Один из солдат набрал слюны и плюнул в Майкла, а затем дверь с треском захлопнулась и опять была заперта.

— Х**вое дело ты затеял, — нахмурился Лазарев. — Теперь лишь черт знает, чего ты разбередил.