Строение можно было считать как двух, так и трехэтажным. Окна первого этажа, словно черные монахи, по пояс зарылись в землю. Распахнутая дверь, наверное, раньше скрипела на ветру, но теперь, засыпанная снегом, замерла ладонью, прикрывающей беззубый зияющий рот. Но! Она все-таки дернулась, и в проеме что-то возникло. Волк с рыком вскочил. Ал включил фонарик — непростой, мощный, с галогенной лампочкой, ослепляющей, как выстрел.

Тьфу ты черт! В дверях стоял подросток. Не зря мне вспомнилась девочка из «Двенадцати месяцев». Тут тоже была барышня. Странная барышня. Несмотря на лютый ветер, на ней был накинут осенний плащ, из-под которого выглядывал брючный костюм, и сама она вся была необычная. Грязная, что ли? Ветер трепал волосы на непокрытой голове, улыбающиеся губы — а она улыбалась — чем-то измазаны. Бродяжка? Только вела она себя как-то не по-человечески. Во-первых, не зажмурилась, не прикрылась от яркого света, во-вторых, не обращая внимания на стужу, вытянула вперед руки и, как солистка ансамбля «Березка», поплыла навстречу Алу.

У него oт удивления глаза на лоб полезли, когда сквозь ветер он услышал приветливое:

— Дяденька пришел… Дяденька согреет…

Бедный Михаил Моисеевич напрочь вылетел у Ала из головы. Но волк, добрый волк не стал вдаваться в сантименты и повел себя соответственно обстановке. Молча, вынырнув из-под снега, он бросился на девчушку и одним движением отшвырнул ее в сторону забора.

— Малыш?!

Но он не обратил на Ала внимания, он снова летел к ней. А та вовсе и не думала кувыркаться по снегу, принимая жалобные позы. Отнюдь! В луче фонарика ярко блестели злобные глаза и невесть откуда взявшиеся торчащие из детского ротика клыки. Она уже не лепетала про дяденьку — шипела…

«Поздравляю, господа, с почином. Никак, натуральный вампирчик!»

Ал не успел поаплодировать самому себе, как получил в спину здоровенный тычок и полетел головой в снег. «Кажется, девица с компанией!» — подумал он напоследок и превратился в зверя: ни одной мысли — сплошная реакция. Кувыркнулся, подпрыгнул, и в воздухе повернулся на сто восемьдесят градусов…

Господи, Твоя воля! Да что же это такое?! Передо ним на снегу сидела собачонка! Типа дворняги. Серьезная псина. Готовилась к прыжку. Оборотень? Не может быть! «Я оборотней задолго чую. Вернее, их страх передо мной. Я когда-то ими питался. Эта меня не боялась… А зубищи! А глазищи! Мертвые-премертвые… И хвостом не вертит. Неужто собака-вампир?! Вон как толкнула, чуть в ракету не превратился. Мне про таких не говорили. Что ж, попробуем наши навыки на песике…» — только и успел подумать Ал.