7 января 1856 года.
С Рожеством тебя, стало быть, Христовым. В округе звонят колокола, морозный воздух весь пропитан трепетом, народ весел, пьян и разговляется.
Богу угодно было, чтоб десятилетнее мое здесь пребывание не представляло ни явного упадка, ни разительного несчастия.
У нас непрестанно валит снег с начала зимы и покрыл толстым саваном всю землю… Вечная ему память! Нам же отсчитывать новые лета и складывать их в копилку воспоминаний.
Однако не поздно поздравить и тебя, моя добрая сестра, с днем твоего новолетия, если не ошибаюсь, уже 68-го. Возраст страшный для малосильного люду, как радужный билет для нищего. Но если мы и вместе сложим цифры нашего почтенного возраста, то едва достигнем числа лет патриарха Израиля, о которых он говорит: «Малы и злы дни жития моего».
…Бесконечные снега смягчили морозы, и зима у нас стоит умеренная по-здешнему. Да и у вас, как показывают печатные сведения, тоже. Жилье мое теплое, и, когда случилось продрогнуть в гостях, я узнал всю цену согретых комнат. На Новый год мы были с Нюрой и Карлом Антоновичем у Аннушки, жениной сестры Серафима Аристарховича, и прыгали от радости, возвратясь под утро домой. Боялись только за свои озябшие ноги, но все прошло благополучно…
Я тебе уже отписывал о приезде и благоустройстве наших гостей. Нюра, как полноправная хозяйка, поселилась в противоположном от меня крыле «Соломенного». Я же, поскольку «Флигель» предоставлен в полное распоряжение Карла Антоновича, имею, с любезного разрешения Серафима Аристарховича, кабинет и спальню на втором этаже в левом крыле «Дворца». Благо, комнат предостаточно, не тесно, и помещений на всех хватает.
Хотя, казалось бы, с прибытием новых людей и беспокойства, и забот должно прибавиться, но нет; я по своему желанию могу, как и прежде, пребывать в уединении, наслаждаясь книгами и перепиской с друзьями.
Оказалось, Карл Антонович также стремится к одиночеству, поскольку весь поглощен изучением восточных рукописей, коих он привез с собою в невероятном количестве. Он свободно владеет арабскими языками и прекрасно разбирает их игривую вязь. Сам он полностью на попечительстве Ермолая Филипповича и даже столуется отдельно от нас. Его загадочная хвороба требует специального питания, и чем его кормят, нам сие неведомо. Но компании он не чурается. Мы с ним порой часами сидим, дискутируем, но больше слушаю я, ибо знания его неисчерпаемы.
Он душа любой компании. Вот и у Аннушки на Новом годе всех увлек повествованиями о древнееврейской каббале, о том, как при помощи мистических ритуалов можно вмешиваться в божественно-космические процессы. Все ахали, в том числе и твой покорный слуга, слушая его рассказы о демонах, ведьмах и прочих злых силах. Были они как раз к месту, ибо по сути своей являлись святочными побасенками, столь любимыми не только детьми, но и взрослыми. К слову, я на другой же день взялся за Гоголя и перечитал «Вия» и «Страшную месть»… Одна Нюра слушала своего приемного отца спокойно. Ей то не в диковинку. Сидела скромно в уголочке и пила чай. Она у нас в положении и где-то через полгода семейство Соломиных, дай Бог — все сложится благополучно, ожидает прибавление.