Элеонор Эймс, как теперь выяснилось.

Широко раскрытыми глазами она смотрела сквозь толстый слой льда. Он увеличил фото, и зеленые глаза предстали перед ним со всей отчетливостью. Будто живые, всматривались они в Майкла с монитора, а Майкл, в свою очередь, всматривался в них. Журналист глядел в эти глаза, словно сквозь призму времени, как будто в бездонную пропасть, разделяющую настоящее и прошлое, жизнь и смерть. Он отхлебнул еще скотча. Мда… чувствуется, много он сегодня наработает…

Ветер будто включил высшую передачу и яростно загрохотал в стены модуля. Заколыхались занавески. Надо бы прикрыть окно плотнее.

Майкл откинулся на спинку, не сводя глаз с фотографии и размышляя о том, чем сейчас занимается Элеонор. Спит? Или у нее, напротив, сна ни в одном глазу из-за паники, что угодила в новую ловушку?

И тут ему показалось, что он услышал непривычный звук, вроде человеческого крика, смешанного с завыванием ветра. Он поднялся со стула, раздвинул шторы и, прикрыв глаза руками, как козырьком, выглянул наружу. Но за снежной завирухой ничего не увидел. И на том спасибо. Окажись там Данциг, Майкл не знал бы, куда кинуться…

Он довернул оконную рукоятку до упора.

Но крик, как ни странно, повторился, и на сей раз Майкл мог поклясться, что слышал низкий голос, произносящий какие-то неразличимые слова. Он выключил лампу и снова выглянул в окно. Снаружи все равно не было видно ни зги.

«Ни хрена себе! — подумал он, плотно задергивая занавески. — А скотч-то оказался покрепче, чем я думал…»

Майкл опять плюхнулся на стул, еще немного посмотрел на изображение Элеонор, потом прокрутил несколько фотографий, которые сделал на заброшенной китобойной станции, — проржавелый остов «Альбатроса», выброшенный на берег, груды обветренных костей среди камней, покосившиеся надгробия во дворе церкви, стоящие под совершенно немыслимыми углами. Шторы снова зашевелились, но теперь дело было не в окне. Должно быть, кто-то открыл наружную дверь. В таких случаях по длинному коридору всегда прокатывалась волна холодного воздуха, добирающаяся даже до общей душевой и сауны в самом конце модуля. Наверное, Дэррил, решил Майкл. Он начал спешно прикидывать, что говорить — или не говорить — ученому, как вдруг услышал чавкающий звук мокрых ботинок, медленно шаркающих по коридору. Он закрыл файл на компьютере как раз в тот момент, когда человек остановился прямо за дверью. Майкл замер, ожидая услышать клацанье ключа Дэррила в замке — согласно директиве Мерфи, все жилые помещения должны были запираться, — но вместо этого увидел, что круглая ручка-кнопка повернулась. Совсем незначительно, пока ее не застопорил механизм замка.