— Элеонор Эймс, — поправил его Майкл.

— Да, вы правы. Теперь она стала реальностью. — Он подчеркнуто бережно заложил листок в синюю пластиковую папку. — А это значит, что отныне все с ней связанное должно строго протоколироваться. Но даже если что-то временно и не фиксируется в документах, это не значит, что сведения подлежат разглашению. Иными словами, никаких «бумажных следов» или длинных языков. Вы меня понимаете?

Майкл кивнул.

— Нам, черт возьми, меньше всего здесь нужны дополнительные разбирательства, помимо тех, что и так свалятся на нашу голову со стороны ННФ и всех прочих агентств, курирующих нашу деятельность. Мне два года до полной пенсии, и я не хочу потратить их на заполнения бесконечных отчетов и дачу свидетельских показаний в суде. — Он махнул рукой на толстенную стопку документов и формуляров на столе. — Видите эту кучу бумажек? И это только повседневная рутина. Можете себе вообразить, что начнется, если информация о событиях последних дней просочится в свет.

Майкл мог себе это представить. Мысленно он уже начал прикидывать, что говорить — или не говорить — Гиллеспи во время их следующего телефонного разговора.

— Поэтому я прошу вас до поры до времени держать все в тайне. И кроме того, сделайте мне еще одно одолжение.

— Сделаю все, что в моих силах.

— Я хочу, чтобы вы втерлись в доверие к Эймс и стали… информатором, что ли. Называйте как хотите. Будете оказывать помощь Шарлотте, а заодно сообщать мне обо всем, что происходит: как себя чувствует пациентка, что делает и какие дальнейшие шаги в отношении ее нам, по-вашему, следует предпринять? Думаю, излишне напоминать, что мы имеем дело с беспрецедентным случаем, поэтому мне бы очень не хотелось, чтобы работники станции узнали о том, что она здесь. Надо, чтобы все было шито-крыто.

— Но вы ведь не планируете полностью изолировать ее в лазарете? — забеспокоился Майкл. — Потому что тогда она просто свихнется. Я бы взаперти наверняка умом тронулся.

— Мы подумаем об этом, когда все немного утрясется. Во всяком случае, не раньше, чем получим дополнительную информацию от Дэррила и Шарлотты.

— А как быть с ее приятелем? — не унимался Майкл. — Мужчиной, которого она называет Синклером. Если прогноз погоды окажется верным, то можно нам будет вернуться на станцию «Стромвикен» и поискать его?

— Завтра, если погода улучшится. Может, целый поисковый отряд сорганизуем. — Но прозвучало это малоубедительно. Скорее всего Мерфи надеялся, что злополучный Синклер — по сути, очередная головная боль, с точки зрения начальника, — бесследно исчезнет, и поминай как звали. — Короче, не все сразу, — заключил О’Коннор. — Если она та, за кого себя выдает, и действительно очнулась…