Элеонор горько усмехнулась.

— Я ухаживала за солдатами с малярией, дизентерией, холерой и крымской лихорадкой, которой в итоге заразилась сама. Как видите, я осталась жива. — Она глубоко вздохнула и добавила уже более воодушевленно: — И в немалой степени это заслуга мисс Найтингейл. Она требует по ночам проветривать больничные палаты, чтобы избавиться от вредных миазмов, которые накапливаются за сутки. Я думаю, только лишь благодаря гигиене и здоровому питанию можно спасти бесчисленное количество жизней. Было бы желание и воля руководящих должностных лиц.

Это был самый длинный монолог, какой Майкл слышал от нее за все время. Должно быть, Элеонор и сама удивилась собственной болтливости, поскольку резко замолчала, а щеки ее залились легким румянцем. Майклу стало ясно, хоть он и раньше об этом догадывался, что к обязанностям медсестры девушка относилась очень серьезно.

— Что это я говорю… — пробормотала она. — Мисс Найтингейл давно умерла, а все, что я сейчас сказала, несомненно, звучит крайне глупо. Мир шагнул вперед, а я рассказываю об известных вам прописных истинах, которые либо прошли проверку временем, либо давным-давно доказали полную несостоятельность. Простите, забылась…

— Флоренс Найтингейл была совершенно права. Как и вы. — Майкл помолчал. — А что касается изолятора, то долго вас тут держать не станут. Я посмотрю, что можно сделать.

За время их непродолжительных встреч Элеонор наверняка уже подверглась воздействию микробов, которых он нес на себе, рассуждал Майкл, так что вряд ли их дальнейшее общение сможет нанести девушке больший вред. А что касается других людей на базе — что ж, лагерь предоставляет массу возможностей минимизировать контакты с ними. Как-никак станция Адели — не Центральный вокзал Нью-Йорка, вечно переполненный народом.

Элеонор села на краешек койки лицом к Майклу. Должно быть, седативное средство начало действовать, так как она перестала плакать и в отчаянии заламывать руки.

— Я подхватила лихорадку после того сражения, — сказала она.

Майкл насилу удержался, чтобы не вытащить диктофон, но он старался не делать ничего, что могло поставить ее в тупик или растревожить неустойчивую психику.

— Синклера — лейтенанта Синклера Копли Семнадцатого уланского полка — ранили во время кавалерийской атаки, а я заразилась в тот период, пока ухаживала за ним в госпитале.

Ее взгляд сделался каким-то отрешенным. Это навело Майкла на мысль о том, что даже самые слабые современные транквилизаторы могут оказать очень сильное воздействие на человека, который не принимал их ни разу в жизни.