Он понимал, что лежит в доме, под одеялом, пахнущим сном и покоем, в хате, в которой распахнуты настежь все окна и дверь, и через окна врывается нежная энергия нового дня. Она была настолько сильна, что требовала движения, деятельности, например, вместо физзарядки (что может быть лучше!) выйти на сеновал и побросать на подкормку скоту прошлогоднее сено, сохранившее за долгую зиму тонкий аромат ушедшего лета, разогнать, разбить вдребезги эту уже кандальную негу, и нисколько не устать, а наоборот подкопить, зарядиться той энергии, которая утвердит тело и сознание, укрепит их и обяжет быть хозяевами нового дня жизни.

Вскочив на кровати, опустив с нее ноги на пол и открыв глаза, Саша застыл в изумлении…

Он прекрасно помнил, что произошло с ним за последние сутки, с того самого момента, когда он купил билет во Львове, своем родном городе, на рейсовый киевский автобус, и вплоть до прошедшей ночи, которая привела его в Чернобыль. Прекрасно помнил затопленную туманной теменью немую Припять, мучительно и медленно умирающий от яда заброшенности городок… Виорику, Гелика, ночной бой, свой бредовый, но реальный болью в перехваченной железной хваткой в пояснице, полет над туманом и в тумане… Так это был не сон! Беспамятство!!!

Теперь он видел то, что представлял, но ничего общего не находил в действительности со своими воспоминаниями и фантазиями. Бабушкин дом не был таким старым! В нем, сельской добротной и современной хате, было почти все, что навязчиво, по-модному, выпирало изо всех углов и стен техническим прогрессом человечества: программной швейной машинкой, широкоэкранным телевизором, креслами, мебелью, современной посудой — все принадлежало настоящему времени, только вот пахло по-другому, по-старому… Здесь же все было настоящим! Александру никогда в жизни не приходилось видеть настоящие украинские хаты, те самые, которые строили и обустраивали окраинцы в памятные времена славного батька-атамана Хмеля[27], но в том, что сейчас видел, понимал, была настоящая, не музейная история. Кто-то ему когда-то говорил, что в Украине есть чудаки, чем-то похожие на староверов (но отличимые от них тем, что были укреплены в настоящей Вере, Православной), они также уединяются подальше от городов и мегаполисов, но не для ведения своих обрядов, а для того, чтобы жить жизнью прошлого по-настоящему; они строят такие же хаты, собирая для строительства сведения по крупицам, "преданиям старины глубокой", и соответственно устраивают свой быт. Это могло быть реальностью, так как всегда есть немало тех, кто недоволен современной, быстротечной жизнью, когда дни уходят на решение различных жизненно важных проблем, и за гонкой распутывания разных обстоятельств, в пыли суетных хлопот незаметно, но неотвратимо и стремительно гибнет сама жизнь, прогорая бесполезным огнем. Как часто это бывает!.. И как часто мы этого даже не замечаем. Вполне могло быть так, что такие чудаки оказались в Чернобыльских лесах и обстроились, обжились, как было видно, крепко и основательно.