– Вы слишком добры, милорд… отпустив его так легко…

Голос Ши отвлек Оуэна от приятных мыслей. Посмотрев, как тот выкладывает из портфеля холодные закуски, приготовленные в дорогу, ставит на стол бутылку коньяка, беспечно отмахнулся:

– Забудьте. Скоро «принцесса» утешится в чьих-нибудь объятиях.

Взял протянутую ему рюмку с коньяком, откинулся на мягкую спинку дивана. Он знал, что Ши говорит так не в укор, а из любви к нему. Знал, Шибан любят его и любят, не рассуждая. Но любовь их была безусловна, как рефлекс. В ней не было ни сомнений, ни смятения души, ни отчаяния ревнивого, боящегося все потерять, сердца. Может, поэтому он так долго держал при себе Герхарда. Мотыльком, наколов на булавку и рассматривая в увеличительное стекло своего любопытства.

Но меньше всего Оуэну сейчас хотелось думать о молодом бароне и тем более говорить о нем. Он уже вычеркнул его из своей жизни. Уже забыл. Невозможно осознать, прочувствовать то, чего нет в собственном сердце. Наверное, в этом и заключен парадокс любви. Люди не склонны задумываться о чувствах других. Вот и он рассудил, что Герхард забудет его с такой же легкостью.

Перекусив и допив коньяк, он стал переодеваться в одежду, более подходящую случаю, – удобную и не стесняющую движений. Натянул свитер. Заправил теплые брюки в вязаные гетры. Высокие ботинки на толстой подошве, присев на корточки, помог зашнуровать Ши. Протянул второй свитер. Не хватало еще господину замерзнуть там, в лесу.

В поместье их ждала охота, но не на зайцев и лисиц, а на людей. Для Оуэна что-то вроде аперитива перед обедом. Он весело хмыкнул.

Стрелять по живым людям, словно по мишеням в тире, – забава, целиком принадлежала искушенному уму Людвига. Кто-то из многочисленных приятелей Виго уже третий год подряд присылал для этой цели «материал». Военнопленных, лагерников или заключенных. Их выпускали в лес со словами «кто выберется – будет свободен» – это добавляло стимула жертвам и азарта охотникам.

Вслед за егерями, с трудом удерживающими нетерпеливо повизгивающих, натасканных на человечину ротвейлеров, охотники будут идти цепью, рассредоточившись так, чтобы видеть друг друга. Кто с ружьями под мышкой, кто наперевес. И отстреливать полосатые лохмотья. Переговариваясь. Обсуждая бизнес и семейные дела. Лениво переступая через трупы, стряхивая пепел со своих сигар на испачканный кровью снег, они будут смеяться веселым шуткам и заключать пари. Сможет ли Конрад с одного выстрела уложить вон того долговязого, так смешно задирающего на бегу ноги или опять промажет. Подранков финками добьют егеря. Тех, кто спрячется в кустах или зароется в сугробе, спугнут собаки…