– Скучал по мне?

Вопрос Оуэна прозвучал скорее утверждением.

– С чего бы это… – схватившись за столовые приборы, Марк зачем-то придвинул к себе пустую тарелку.

– Скучал! Скучал! – весело подначил его Оуэн, сел на свое место, встряхнул салфеткой. Дворецкий наполнил бокал хозяина вином.

– Вот еще глупости! – мрачно отрезал Марк.

Они стояли в холле. Прислушиваясь к их разговору, он не очень-то понимал, о чем, собственно, идет речь. Вроде бы какая-то посылка, которую Оли уже распаковал и оставил на столе в кабинете хозяина. Поблагодарив дворецкого, Ивама попросил слугу принести ему «как обычно» и, кажется, собрался отправиться в этот самый кабинетище.

– Подожди! Ты… – неожиданно вырвалось у Марка. Он уставился на Оуэна, вытаращив глаза. «Зачем я остановил его… Что хотел спросить? Сказать… что?»

– Ты что-то хотел? – покосился на него через плечо Оуэн.

– Ничего, – отчаянно покраснев, буркнул Марк.

– Совсем ничего? – переспросил Оуэн с многозначительно вкрадчивой интонацией в голосе, улыбнувшись ему той самой загадочной улыбочкой, которую практиковал весь вечер.

– А разве похоже, что я что-то хотел?!

Раздраженный («И чего это я развыступался тут… шел бы себе мимо…») Марк направился к лестнице. Он так и не понял, каким образом тот оказался рядом.

– Может, ты хотел, чтобы я пожелал тебе доброй ночи, сладких снов? – Оуэн притянул его к себе, обнял, игриво чмокнул.

– Эй, пусти! Не смей приставать ко мне со своими лобзаниями! – уперся Марк руками ему в грудь. – От тебя противно пахнет!

– Интересно… чем же? – сузил глаза Оуэн.

– Духами твоего любовника! Душится, как девчонка! И сам весь такой противный, жеманный – еще немного, и родился бы женщиной! – наконец-то Марк смог выплеснуть накопившуюся в нем обиду.

Легкое недоумение в глазах Оуэна сменилось насмешливыми искорками.

– А ты никак ревнуешь? – потормошил он брата, растрепав его кудри.

– Вот еще! Кто бы захотел тебя ревновать! – воскликнул Марк. «Щас, разбежался» было написано на его лице.

– Ревнуешь! Ревнуешь!

Расхохотавшись, Оуэн схватил брата подмышку и стал подниматься по лестнице. По дому тут же разнеслись громкие вопли.

– А-а! Ивама, скотина… куда ты меня тащишь?

Дворецкий, смахивающий пыль с бюста железного канцлера Бисмарка, покачал головой: «Несносный мальчишка! Вот, опять дерзит хозяину!»

– Подожди! Ты… – неожиданно вырвалось у Марка. Он уставился на Оуэна, вытаращив глаза. «Зачем я остановил его… Что хотел спросить? Сказать… что?»

– Ты что-то хотел? – покосился на него через плечо Оуэн.

– Ничего, – отчаянно покраснев, буркнул Марк.